Сибирские огни, 1952, № 5

мирно пасутся. Неподалёку сидел их хозяин. Он так увлёкся чтением, что и не заметил, как подошёл Мишин. — Читаешь? — спросил Костя. Кешка поднял голову. Весь он был ещё в мире образов, вызван­ ных перед ним книгой, глаза блестели. Парень рассеянно улыбал­ ся . Встретившись глазами с тяжёлым взглядом Кости, он как бы проснулся. — Книжечки читаешь? — повторил Костя, чувствуя, как у него на­ чинают от злости дрожать руки. «Он в ущерб своей выработке возился с сенокосилкой Степана, а Кешка мог преспокойно полёживать да чи­ тать». А Кешка окончательно пришёл в себя. Он сел, подогнул колени и, обхватив их руками, тряхнул чубом. Каким-то особенно разухабистым тоном, от которого самому стало противно, он спросил: — Драться будешь? Костя побледнел. Больно кольнула мысль: «Выходит, кулаками толь­ ко умею доказывать». Стыд за себя охватил его. «Зря мне доверились комсомольцы. Ну, какой я группорг— воспитатель молодёжи?» — с до­ садой подумал он. Мишин устало опустился на землю подле Кешки. Не глядя на него, стал машинально, один за другим, вырывать пучки травы вместе с кор- дями и повисшими на них кусочками сухой земли. «Ничего я не умею, — думал он, отбрасывая траву далеко в сторо­ ну. — Ничего. Личный пример, говорят. Ну, хорошо, я норму выполняю. А они? Книжки читать в рабочее' время. Ладно, я ему скажу — это твой долг. Он и сам знает, что долг». Он вспомнил, как секретарь райкома Андрей Рудаков на семинаре сказал : «Группорг— воспитатель молодёжи». А чтобы воспитывать, го­ ворил Андрей, надо хорошо знать своих товарищей, знать всё, чем они дышат. Эти слова, прозвучавшие тогда для него отвлечённо, приобрели вдруг иной смысл, более глубокий и близкий. «А я что про Кешку знаю? — спросил себя Костя. — Ну, задира, гордый, думал, что он боль­ ше всего физкультуру любит, а он из-за книги и про работу забыл. Ну, как мне с ним теперь быть?» Мишин поднялся, отряхнул землю с рук и в раздумье, опустив голову, пошёл к своим лошадям. Кешка был обескуражен. Если бы Костя стал на него кричать или, на худой конец, как тогда, подрался бы с ним — он знал бы, как себя вести. На подобные случаи жизни у него было раз навсегда установлен­ ное правило: «дать сдачи». Д авать ли «сдачу» словами или кулаками — зависело от обстоятельств. Но Костя ведь... он просто ушёл... Как же так? И Кешка растерялся. Он хотел окликнуть товарища, но что-то удержало его. Мишин по­ казался ему очень уж маленьким, совсем парнишкой. Это впечатление дополняли рыжеватые, отросшие косицами на затылке волосы. Кешка вдруг вспомнил, что Костя самый младший в их звене. За ужином Мишин был необычно молчалив, а когда легли спать, Захаров слышал, как он вздыхал и ворочался. Прислушиваясь к храпу Степана, Кешка спросил: — Костя, не спишь? — Ну, не сплю, — неохотно отозвался Костя. — Ты не серчай, — примиряющим тоном произнёс Кешка, — я ведь норму-то выполнил. — Норму... Да разве это всё — норма? — горячо заговорил Костя,— у тебя время было ещё полнормы выполнить. А то и больше! На то мы и... — он хотел сказать: «сознательные колхозники», но раздумал, ре­