Сибирские огни, 1952, № 5

— Не бойся, Большеглазая, сейчас тебя спустят. Внизу тебя ждут. Не дрожи. Твои беды кончились. Подними ногу. Д авай другую, — он осторожно провёл верёвку у передних ног под брюхом, потом у задних, ве­ рёвка утонула в пушистой белой шерсти. Андрей, как было условлено, дал сигнал. Степан начал медленно поднимать оленуху. Егеря стояли у подножья скалы. Все они изогнулись назад, откинули головы. Партизанская шапка упала с головы Сураева. Он не заметил это­ го. Казалось, у ног его распустился горный пион. Большеглазая закачалась в воздухе. Андрей видел, как в глазах её метнулся страх. Горячие ноздри её раздулись, ноги беспомощно переби­ рали навесу. Но Степан действовал быстро. Он вынес оленуху на безопас­ ное место, где не было острых камней, и начал медленно, осторожно спу­ скать её. Некоторые егеря стали на камни, обнажившиеся из-под снега, прижались к уступам. Бережно приняли оленуху тёплые ладони. Степан глубоко вздохнул и два раза дёрнул веревку, прикреплённую к поясу Андрея. Это был сигнал приготовиться. — Отдохни, па-па! — крикнул Андрей, — мне здесь удобно. — Скоро стемнеет. Надо торопиться, — ответил Степан. ...Теперь уже явственно плыли перед глазами Елены оленуха, потом Андрей. Когда он уцепился за камни и начал карабкаться по ним, видно было на фоне чистого весеннего неба натянутую верёвку. Вдруг Андрей задержался , отдёрнул левую руку, взглянул на неё, прижал ладонь к губам (наверное обрезал!)... В следующий миг он уже снова карабкался . «Ну, сынок, ещё... ещё... ой, скорей!» — мысленно то­ ропила Елена Дмитриевна. Вот Степан нагнулся, протянул Андрею р у ­ ку. Ну?! Так! Наконец-то!.. Она глубоко вздохнула и вытерла со лба пот, совсем холодный... Почти слились вместе отец и сын, постояли рядом, оба рослые, широкоплечие, статные. Оба... да, оба родные. И начали сколь­ зить вниз. Кругом зашумели. Катя побежала вперёд. Елена Дмитриевна не от­ рывала глаз от скал. И каждый раз, когда на снегу мелькали силуэты до­ рогих людей, ей дышалось легче. Большеглазая не отходила от егерей. Наконец уступы миновали. Елена Дмитриевна подошла к оленухе. Осто­ рожно провела рукой по начавшей линять шерсти на спине, погладила мягкую, белую снизу шею и долго водила пальцами по густому нежному пушку в острых, 'сторожких ушах. Большеглазая смотрела на неё довер­ чивыми глазами. Солнце уже скрылось за горами. Последние лучи скользнули по з а ­ алевшим косогорам, блеснули на проталинах, позолотили снежные увалы, чёрные пики. Наконец, Елена Дмитриевна обняла сына. Андрей смущался, но сам прижимался к матери. Степан стоял поодаль. Из распахнутой, ободранной о камни телогрейки его торчали клочья ваты. Рабочие одобрительно пе­ решёптывались. Сураев затаил улыбку в глазах. Катя приподнялась на носки, опираясь на руку своей соседки. Та щурилась, словно солнце ей било в глаза. Все они стояли на широкой проталине, которая увеличи­ лась за день от человеческого тепла. «Вот и вся моя семья!» — думал Заботин. — Простудишься, Стёпа! — сказала Елена Дмитриевна, подойдя к нему, и заботливо застегнула телогрейку. В первый раз с тех пор, как они расстались, она назвала его по имени...