Сибирские огни, 1952, № 5

стало страшно. «А что, если она скажет: Уезжай!. Я так стосковался по ней, работал и учился дни и ночи, не оставляя ни минуты свободной, чтобы вернуться скорее». Елена знала, как трудно ему было произнести эти слова. Но ответить, что она думала и чувствовала, было ещё труднее. Едва сохраняя ровное дыхание, она сказала: — Наши отношения не должны влиять на дело. Нам нужен хороший зоотехник. Ты знаешь, не живут у нас приезжие. Это нам привычно: до района 200 километров, до области 500, до железной дороги 600. А для них это глушь, дичь. На новую ферму будем перегонять оленей весной. Несмотря на то, что об этой оленеферме давно мечтал Степан, так холодно прозвучал голос Елены, так официальны были её слова, что он вскочил со ступенек и пристально посмотрел ей в глаза. Глубокие, умные, никогда не лгавшие глаза Елены опустились. Она отвернулась. И он, поняв её состояние, уже не сдерживая себя, уверенно обнял Елену. И в этот миг всё потухло, как будто плеснули в неё ледяной водой. Она сказала: — Запомни, ты сам отказался от меня... Она с силой рванулась, взбежала на крыльцо. —■Елена, •— крикнул он, поняв, что не смел прикасаться к ней, и пытаясь хоть на секунду удержать её. Но услышал лишь стук захлоп­ нувшейся двери. Он сел на ступеньку, которая ещё сохранила её тепло. «Нет, никуда я отсюда не уеду. Жаль , что съёмка пантов закончена. Вонзиться бы сейчас пилкой в панты, покрытые серебристым пушком, увидеть, как просвечивает в них пульсирующая кровь, полюбоваться на оленя, с изумлением мотающего облегчённой головой, выследить оленуху, прячущую новорожденного детёныша... Здесь я вырос, полюбил впервые в жизни... узнал, как радостно бьётся сердце отца при рождении сына». Звёзды погасли. В долине заклубился туман, пополз по склонам гор. Открылись могучие лиственницы, каменистые склоны, бурная речка. Вода стремительно падала с кручи, белая пена мелькала среди засере­ брившейся от росы свежей зелени. Всё явственней становился её отда­ лённый гул. Сына Степан увидел на рассвете. Он возник перед Степаном вне­ запно, спрыгнув с большого камня, загораживающего горную тропу, ведущую к дому. Отец издали разглядел его сильные мускулистые ноги в брюках, закатанных до колен, яркокрасную майку, облегающую ши­ рокую грудь, жёлтый ремень, опоясывающий тонкую, мальчишескую талию, длинные загорелые руки и развевающиеся на ветру пышные русые волосы. Степан соскочил с крыльца и рванулся ему навстречу. Мальчик застыл на мгновенье, приглядываясь к Степану, и, узнав отца, понёсся к нему с такой стремительной быстротой, что чуть не сбил его с ног, когда прильнул к нему всей грудью, обхватил руками за шею и, едва передохнув, произнёс: — Отец! — Андрейка! — также не находя слов от сильного волнения, сказал Степан, крепко прижимая его к себе, испытывая и смятение и гордость оттого, что мальчик, которого он оставил три года тому назад, оказался одного с ним роста и обхватил его так крепко, что вырваться из его объятий нельзя было бы без труда. Но не вырваться, а ещё острее по­ чувствовать его силу хотелось Степану. Он стиснул Андрея, тот сжал, его ещё крепче. И так простояли они несколько секунд.