Сибирские огни, 1952, № 5

Галина КОЛЕСНИКОВА ШИРОКИЕ ПРОТАЛИНЫ Р а с с к а з I Дул свежий ветер с гор. Покачивали ветвями могучие лиственницы, роняя мягкую, начинающую желтеть хвою. Елена Дмитриевна бесшумно растворила калитку и, бережно при­ крыв её, направилась по ещё влажной от росы песчаной дорожке. В руках она держала белый фарфоровый чайник. И з-за яблонь, быстро переступая тонкими высокими ногами, вытя­ гивая вперёд маленькую голову и беспрерывно поводя разводами чёрных и влажных ноздрей, выбежал оленёнок. Тень от листвы и мелких алтайских яблок густо, точно облепиха, об­ сыпавших ветки, падала на дорожку, всю в солнечных зайчиках. Такие же зайчики плясали на золотистой, в белых пятнах спине оле­ нёнка. Елена Дмитриевна, любовно глядя на него, присела на корточки, оле­ нёнок с разбегу ткнулся в её загорелую руку. Чайник дрогнул. По бле­ стящей поверхности его поползла матовая капля молока. — Тихонько, Орлик, — Елена Дмитриевна потянула оленёнка з а острое чуть срезанное ухо. Он мотнул головой, вырвался, схватил туги­ ми чёрными губами за резиновую соску, надетую на носик чайника, и принялся, чуть прикрыв веки, сосать молоко. — Пей, Орлик, пей, — приговаривала Елена Дмитриевна, поглажи­ вая пушистую шею оленёнка. Чайник опустел. Оленёнок взмахнул голо­ вой, как бы отряхиваясь от дождя, побежал в глубь сада. «И ты подрастаешь, не нуждаешься больше в материнской ласке»,— подумала Елена Дмитриевна скорее не о нём, а о сыне, направляясь об­ ратно. Уже кончаются летние каникулы, а она почти не видела Андрея. Тс носился по горам, как наголодавшийся о свободе оленёнок, выпущен­ ный на волю, то скакал вместе с егерями, загоняя маралов и оленей в р а з ­ лучник перед срезкой пантов, то целыми днями пропадал на сенокосе. И в разговоре с ней стали появляться у него снисходительные нотки. «Ты этого не знаешь, мама!»... «Тебе не приходилось это изучать». Пы ­ талась привыкнуть к мысли, что не нужна больше ему. Но однажды ночью поняла, что всё это только рисовка мальчика, играющего роль мужчины. Когда подошла к нему, поправить сползшее на пол одеяло, он приоткрыл глаза , взглянул на неё преданно и нежно, обхватил за шею руками и, прижавшись, крепко поцеловал в губы. Когда начинали одолевать её грустные раздумья, воспоминание об этой сыновьей ласке рассеивало их. Роса уже просохла. Солнце поднялось выше. Елена Дмитриевна вышла на открытое место. Ветер взметнул её юбку, обнажив крепкие,.