Сибирские огни, 1952, № 5

И неизвестно, какими путями, но молниеносно, словно искра, пронес­ лась по цеху весть о том, что Липатов за несколько минут до обеденного перерыва, наконец, возбуждённо объявил: — Первая партия готова! В малярном отделении началась окраска машин. Борзенко задержался на секунду около Маши и, засунув по обыкно­ вению руки в карманы пиджака, спросил: — Победительницей чувствуешь себя? И всё-таки не улыбнулся, а только кашлянул солидно и пошёл дальше. После перерыва в главном пролёте появились новые ряды полусо­ бранных растворомешалок и, бегая между ними с неизменным блокнотом в руках, Катя звонко кричала вверх крановщице Тоне: — Э-ээ-эй, сюда подавай, сюда! XI Антон ждал в проходной будке. Маша не удивилась, увидев его, — сердце подсказывало, что он дол­ жен ждать. Шёл пятый час утра, и было совсем темно, как бывает зимними утра­ ми, когда небо затянуто плотными тучами и не видно ни одной звезды — только отсвет огней затихшего города отражается далёким заревом над крышами корпусов уснувших зданий. Рабочие со смены давно разбрелись, и Маша с Антоном пошли одни по безлюдной улице, оставляя за спиной залитую светом заводскую тер­ риторию с красным флагом над проходной будкой. З а ночь выпал свежий снег. Он тонким слоем покрыл мостовую, тро­ туары, крыши, ветки деревьев, празднично обновив тихую улочку и смяг­ чив холодный воздух. Шагали медленно, рядом и молчали. Первый заговорил Антон. Он искоса взглянул на Машу и спросил: — Как смена прошла? Маша ответила: — Д а ничего... Обыкновенно... И опять замолчали. Маше было приятно итти так, тихонько, по чистому ночному снегу, чувствуя на щеке прикосновение мягкого пухового платка. Сбоку — Антон... Упрямый, а всё-таки хороший... И ночь такая хоро­ шая, и рабочая смена позади, а впереди отдых, и завтра утром... Что ут­ ром?.. Что-то безотлагательное и нерешённое беспокоило Машу. Да! Выступление! Подготовка речи... Маша даж е нахмурилась. И сейчас же заговорил Антон: — Ну, что ты всё ещё сердишься? Маша подумала, что и в самом деле надо бы рассердиться на Антона и холодно ответила: — А ты как думаешь? Сам дуешься... — Д а я уже давно не дуюсь... — Вот спасибо, что сменил гнев на милость! — Но ведь обидно, Машенька, — начал Антон, наклоняясь близко, почти задевая губами Машину щёку, но Маша отвела рукой лицо Антона в сторону: — Иди как следует!