Сибирские огни, 1952, № 5

Каждый спорит и кричит... И скворец своей скворешне Песню тёплую принёс. Бригадиру запах вешний Душу трогает до слёз. Набухает сердце почкой, Чтоб потом раскрыться в нём Не зелёненьким листочком, Не голубеньким цветочком — Полыхающим огнём! Тою самой чистой страстью, От которой чуда ждёшь, При которой к милой Насте Запросто не подойдёшь. Хлынул с поля ветер бражный, Покачнул безлистый вяз. Дед Андрея тронул важно: — Говори про свой заказ. Внук изложил торопливо Деду замысел простой Агрегата — для полива Удобрительной водой. Дед кивает в знак согласья. Внука вновь зовёт весна К кладовым, где солнце с Настей Прогревают семена. Где у сеялок на близкий И торжественный маршрут Ослепительные диски, Как литавры, знака ждут. Глава четвёртая Бригаду сдав Андрею лично, Обиженный на всё и вся, Антон Максимыч черепичным, Кирпичным делом занялся. С завода ль выйдет дотемна К заводу ль он пойдёт из дома — На старой полосе видна Не знавшая зерна солома. От огорченья не спасут Кривые обходные тропки — Солому каждый день везут К печам Антона для подтопки. Стоит Максимыч в стороне, А сердце, бестолково мучась, Подобно кирпичу в огне Переживает ту же участь. Ещё обида горяча, Признать ошибку трудновато... Вдруг мягкий голос Кузьмича Встряхнул и ободрил, как брата. — Душе легко, хоть песни пой! Пускай болтают в заблужденье, Что нас понизили с тобой Зато Шатровке — повышенье, Вздохну — пьянеет голова. Кругом-то, погляди, Антоша: Растёт трава, цветёт трава — Не видывал такой хорошей. Куда ни глянешь — жизнь видна: Всё шевелится, всё играет... На золотые ордена Пшеничка нынче намекает. Иду ль травой, Иду ль жнивьём — Иду и радуюсь, братуха: И брагу пьём, И хлеб жуём — Но все ж, Антоша, не живем По старой памяти — для брюха. Мы — на поле, ты — у печей, Мы хлеб взрастим, а ты быстрее Готовь побольше кирпичей И брось обиду на Андрея... — Обида на себя берёт: Он в жизнь, — как вспомню, то краснею! На тридцать лет пришел позднее И на пять лет ушел вперёд. Мне оттого не веселей... Да, — шепчет, — упустил я годы... А песня девичья с полей Летит к кирпичному заводу. * 5jCJjC Поют девчата средь полей, А Насте не поётся. Ждёт Настя — подлетит А ндре:. На рыжем иноходце. Коня стреножит поводком, И всё пойдёт иначе. Сегодня стан её Платком, как поясом охвачен, И Настя стройностью своей Как бы сказать хотела: Пускай посмотрит он, Андрей, Как Настя похудела. Что мол суров он и не прав. А через час, добрея, Из-за охапки сорных трав, Взглянула на Андрея. Заговорила, теребя Полынь-траву: — Не знаю, Что скажешь ты, а я тебя, Андрюша, понимаю... Спеша, слова летят из уст: — Когда... такой похожий Поставили Серёжин бюст... День, ночь — я всё к Серёже. При нём и ночь светлее дня. Стою — мне всё в нём свято. А он глядит поверх меня Сурово вдаль куда-то. Обидно — почему поверх? Но поняла я всё же, Что он за всех, Что он для всех, И я, как все — Серёже... Мне в эти дни ещё одно Помог понять Серёжа... Теперь меня он за звено Не похвалил бы тоже... Радостно, что свиделась, Выдала секрет. — Ты тогда обиделась? — Нет, Андрюша, нет... Боль, в душе хранимая,