Сибирские огни, 1952, № 5

Иван НОВИКОВ Сибирь в жизни и тв орч еств е Пушкина Как это ни странно на первый взгляд, но далёкая Сибирь, страна ссылки и ка­ торги, вошла в сознание Пушкина, ко­ нечно, етцё в раннем детстве. Бабушка •его, Мария Алексеевна Пушкина, была преисполнена семейных преданий, и если она рассказывала маленькому Саше о столь далёких его предках, как Пуш­ кины при Борисе Годунове, то разве могла она умолчать о более поздних, а ведь в сибирской ссылке побывал и сам прадед Пушкина со стороны мате­ ри — знаменитый «арап Петра Вели­ кого» — Абрам Ганнибал. Все ранние детские впечатления от рассказов о прошлом, слышанных и от бабушки, и от няни Арины Родионовны (о крестьянских волнениях во времена •её детства), были подобны семенам, не­ спешно прораставшим и давшим в своё время богатые плоды в виде «Бориса Годунова», «Арапа Петра Великого», «Капитанской дочки». У Пушкина, как «известно, были свои творчески© замыс­ лы и на темы Сибири. Как Волга бы­ ла связана с глубоко волновавшим Пуш­ кина образом Стеньки Разина, а Дон, хорошо знакомый поэту по его путеше­ ствиям, и Урал, на который специально «он ездил, — с монументальною фигурою Пугачёва, так и огромные просторы Си­ бири, как бы сами собою выдвигали Ер­ мака — нового народного героя, раздви­ нувшего далеко на восток пределы Рос­ сии. Сибирь не раз грозила войти и в личную жизнь самого поэта: страшная эта угроза возникала на его горизонте с полной отчётливостью. А тут, в довер­ шение всего, и эта ещё — трагическая массовая ссылка декабристов в Сибирь: людей, с которыми Пушкин был не только знаком, но и тесно связан в са­ мых заветных своих политических устремлениях. Там, в этом далёком и мрачном краю, томился и лучший его «первый» друг — Иван Иванович Пу­ щин, и там ж е пребывала добровольно последовавшая за своим мужем Мария Николаевна Волконская, дочь генерала Раевского — та «утаённая любовь» поэта, которой он был верен всю свою жизнь. И, наконец, туда же, после дол­ гого заключения в крепости, проследо­ вал и спутник юности, друг по Лицею — поэт Кюхельбекер. Немудрено поэтому, что Пушкин ду­ мал не только о художественном вос­ приятии Сибири в образе Ермака, или о своих, некогда, сосланных туда пред­ ках, ныне отошедших в историю, — он относился с огромным вниманием и к тем историческим фактам, которым сам был свидетелем. Мы употребили выра­ жение «историческим» потому, что Пушкин действительно умел видеть в многообразии протекающей жизни имен­ но то, что в ней было самым значи­ тельным и что делало эти события под­ линно живою историей. Таким выдаю­ щимся событием и было, конечно, всё революционное движение декабристов. Пушкин настолько живо интересовал­ ся Сибирью, что не раз замышлял по­ бывать в ней. Помимо декабристов, у него завязывались там и чисто литера­ турные связи. Вся совокупность этих обстоятельств определяет собою, что самая тема «Пуш­ кин и Сибирь» не только естественно должна была возникнуть в нашем ли­ тературоведении, но и настоятельно тре­ бовала своей разработки. В результата многолетних трудов и появилась лежа­ щая перед нами книга Александра Гу­ ревича «Пушкин и Сибирь», изданная Красноярским краевым издательством в 1952 году. Автор её является подлин­ ным знатоком материалов, относящихся к этой теме, широко им поставленной. Но им не только используется соответ­ ствующая литература из обширной на­ шей Пушкинианы, он производит и соб­ ственные любопытные розыски. Отправным пунктом своей книги ав­ тор берёт взаимоотношения между Пуш­ киным и декабристами. Он живо даёт ощутить эту тесную связь между пере­ довыми политическими деятелями, участ­ никами декабрьского восстания, сослан­ ными на каторгу в Сибирь, и оставшим­ ся «на свободе» их другом и товари­ щем, великим поэтом Пушкиным, кото­ рый также мог бы разделить их участь.