Сибирские огни, 1952, № 5

цы отнеслись к делу халатно. Им до это­ го никогда не приходилось зимовать во льдах Енисея, и они не особенно верили предостережениям бакенщика. Тут-то и разразилась катастрофа. — Отец ушёл на лыжах к каравану, как только на льду появились первые трещины, — рассказывал Николай Алек­ сандрович, — обещал ещё засветло вер­ нуться, да и пропал. Мать забеспокои­ лась, отправила меня на розыски. До­ брался я до каравана, поглядел, и дух у меня захватило! ...Первая подвижка льда началась на рассвете, продолжалась она не более по­ лучаса, но весь караван сразу же понес­ ло: лёд двигался с необычайной силой. На одной барже погружены были охотничьи припасы. Каким-то образом, взорвалась коробка с пистонами, загорелся порох, над баржей поднялся высокий столб пла­ мени... — Не скажу вам, — вспоминал Нико­ лай Александрович, — как это у них по­ лучилось, может и сами купчишки подо­ жгли, всё было застраховано, а купцы, известно, народ оборотистый... Как встал караван во льдах, выехал было туда страховой агент из Енисейска, да не до­ ехал, горемычный, по зимнему-то пути: -спилСя где-то по дороге на ямских заим­ ках, а потом, слышно было, ограбили его и убили. Так и пропал ни за что, ни про что... Дальше события разыгрались ' так: баржа с охотничьим припасом сгорела дотла, пожар перекинулся и на соседнее судно, оглушительные взрывы потрясали воздух, в клубах чёрного дыма лопались бочки с керосином, мычали обезумевшие от ужаса коровы на барже-скотнице, к которой прижало беспомощный буксир. Караван несло на берег. Всех подви­ жек льда сын бакенщика насчитал во­ семь, последняя из них довершила раз­ рушение каравана. Льдом продавило борт парохода, на палубу полезли торосы, котлы залило. Попытались было организовать перенос­ ку грузов на берег, но из этой попытки спасти хоть часть имущества ничего не получилось: люди, занятые на выгрузке, провалились под лёд, товары — тоже, приказчик и один из матросов утонули. — Никогда не позабуду отца в этом деле, — рассказывал Николай Алек­ сандрович. — Он носился между гибну­ щими баржами, советовал, командовал да никто его не слушал. Хоть и не отцово это было имущество, да не мог он, видно, равнодушно глядеть на всё это пропада­ ющее богатство. Ведь в деревне народ почти каждую весну голодал, в опорках люди-ходили, а тут и мука, и сахар, и мануфактура... И всё это шло ко дну!.. Ни одна баржа не уцелела, пароход затонул, всё, что осталось на плаву, унес­ ло ледоходом к порогу и там доканало о камни. Из людей утонуло двое и мно­ гие поморозились. Это происшествие укрепило у старика Шадрина решение вырвать сына из та­ кой обстановки и отправить его в Ка­ зань на учёбу, — пусть хоть к чужим людям. Но на самого Николая Алексан­ дровича гибель каравана оказала совер­ шенно обратное действие. Впервые он задумался над таким вопросом: «Могуч Енисей; как орешки раскалывает он огромные баржи; страшна своей дикой мощью бешеная лавина воды и льда... Но... разве человек навсегда бессилен перед рекой? Разве не может он бороть­ ся с ней, изучить все её повадки, обез­ вреживать их, побеждать реку?» — ...Воротился отец с каравана толь­ ко через три дня, обгоревший, измучен­ ный, продрогший, — рассказывал Шад­ рин. — Переоделся, поужинал и говорит матери: «Собирай, Анюта, Колюшку! С первой оказией пусть едет в Казань, не­ чего ему тут околачиваться. Я тут по­ мучился на реке, пусть хоть он настоя­ щую жизнь увидит!» Николай Александрович улыбнулся своим воспоминаниям: — Я, будто, сплю и разговора этого не слышу, а сам шепчу матери: «Никуда я, маманя, отсюда не поеду! Как папка начнёт собирать меня в дорогу, я сбегу и в тайге спрячусь, а после, по осени, обратно к вам ворочусь, не хочу я в го­ род!». Бежать и прятаться мне, однако, не пришлось: подходящей оказии в этот год не случилось, да и мать очень плака­ ла, отговаривая отца. А я с тех пор стал ему во всём первым помощником. В тот ледоход заработал он жестокий ревма­ тизм, бывало так его ломать начнёт, что он аж зубами скрипит от боли. А я тут как тут: «Лежите, папаня, я всё сделаю, я знаю как...» Николай Александрович встал и по­ тянулся: издалека донесло протяжный звук сирены приближающего парохода. — Пойти встретить..., — сказал мне Шадрин. — Вот вы всё спрашиваете, как это получилось у меня? Вот так я и ос­ тался бакенщиком на всю жизнь! Никогда, ни раньше, не позже, не слышал я от него сожаления, что он из­ брал себе такую профессию. Наоборот, частенько возвращаясь в беседах со мной к воспоминаниям о первой катастрофе на Енисее, свидетелем которой ему дове­ лось оказаться, Николай Александрович говаривал: — Итак полюбил я с тех пор нашу ре­ ку, что и высказать этого не могу до кон­ ца. Весь день на неё гляжу, а по ночам она же мне всё снится... Вот вы говори­ те: в отпуск! А может я с рекой и на время расстаться не могу? И, добродушно улыбаясь, он обычно заканчивал так: — А к фельдшеру меня с того случая и совсем тянуть перестало и все его ме­