Сибирские огни, 1952, № 4

в Беринговом проливе, но попытаться уго­ ворить на переселение и чукчей с азиат­ ского берега вместе с их многочисленными оленьими стадами. Роузен коснулся плеча миссионера: — Скажите им, что сюда больше не придут торговые шхуны Америки и они все, чорт их побери, подохнут с голоду! — и он снова сунул сигару в рот. Миссионер перевёл. В толпе произошло небольшое движение — люди перегляну­ лись. И лишь Тымкар попрежнему мрачно глядел в сторону, и в уголках его губ таилась та же ироническая усмешка. Он хорошо помнил льстивую речь чернобо­ родого янки, когда ему нужны были мат­ росы... Нет, к людям с того берега у Тьш- кара уже давно потеряно всякое доверие. «Как станем жить без чая и табака, без котлов, ножей» — думали некоторые эски­ мосы. В связи с войной и интервенцией на Дальнем Востоке, за последние годы со­ всем перестали появляться здесь русские купцы. Оратор уловил замешательство на ли­ цах островитян. — Я вижу, дети мои, что вы озабоче­ ны своим будущим. Оно представляется мне страшным. И он нарисовал им картину жизни без всего того, к чему уже давно привыкли эскимосы. Они будут пить простую воду вместо чая, не смогут сварить себе пищу, когда прогорят их котлы, забудут назна­ чение трубок... Однако чем больше говорил этот ста­ рик, тем сильнее хмурился Емрытагин. За свои долгие годы он-то познал жизнь! Всегда, сколько он помнит, как голодные собаки мчатся за евражкой, так купцы устремляются к островам и другим местам за пушниной. А если американцев про­ гонят русские, то эскимосы получат то­ вары у них. Да и кто же из купцов по­ слушает слабоумного старика и откажется от пушнины! — Святая церковь, — возвысил голос миссионер, — поможет вам устроиться на новых местах. Он опять выждал, но никто не выска­ зал желания о чём-либо спросить у него. Молчал и Тымкар: опять, того и гляди, начнут стрелять по ним из пушки,, и опять могут подумать эскимосы, что вино­ ват он, Тымкар. Нет, Тымкар будет мол­ чать! Ну, а кто же тогда будет говорить, если молчит Тымкар? Быть может, Тагьек, или Емрытагин? Но Емрытагин малоговор­ лив и никогда ничего не скажет, не по­ думав прежде как следует наедине, а Тагьек... хотел бы Тымкар послушать. что он станет говорить! А если не вымол­ вит слова и Тагьек, кто же из более мо­ лодых посмеет первым подать голос! Эдгар Роузен поглядывал на пролив и на фрегат. Цветистым платком, что торчал из кармана, он часто вытирал с лица пот, хотя было вовсе не жарко; докурив одну сигару, зажёг вторую; то и дело доставал из жилета часы. Нужно было спешить, чтобы до прихода кораблей большевиков успеть переселить на Аляску туземцев. «Пусть-ка попробуют господа большевики освоить незаселённые земли!». — Вы точно перевели им мои слова? — спросил он пастора. — О, да. Я нарисовал им картину за­ пустения, жизнь, какая ожидает их, когда Штаты забудут про этот остров. — Так спросите же, наконец, кто из них первый готов переселиться! Я дам ему десять долларов на обзаведение. Пастор слегка улыбнулся. — Едва ли, мистер Роузен, они знают деньги. Им лучше пообещать оружие, что ли: это их страсть. — О-кэй! — воскликнул тот, быстро прикинув, что винчестер стоит на пять долларов меньше той суммы, которая ему отпущена на каждого переселенца, и, та­ ким образом, он сумеет кое-что выкроить и для себя. Сознание, что и тут он ока­ зался настоящим бизнесменом, подняло настроение мистера Роузена. — О-кэй, — повторил он, сунув трость подмышку. — Каждый получит винчестер. Миссионер перевёл, и сразу же все по­ вернулись к Тымкару: эскимосы наизусть знали историю его плавания за пролив в качестве матроса, чтобы получить винче­ стер.. — Что же они молчат? — недоумевал Роузен. — Или, быть может, они не верят мне? Его спутник не мог ответить на этот вопрос. «Странные эти американы, — думали люди: — переселяйся... Легко сказать — покинь родные места...» И кое-кому стало даже весело от неразумных слов при­ шельцев. Конечно, винчестер — это соб­ лазнительно: их было лишь пять на весь посёлок, да и то без патронов. Но кто же согласится променять родину на винче­ стер! Что же касается каких-то большеви­ ков, то хотя их эскимосы и не знали, кроме Кочнева, но они знали русских, а раз большевики придут оттуда — значит, они русские! Зачем же убегать от них? Если красные большевики — хорошие лю­ ди, что at, пусть приходят. А с голоду жители острова всё равно не умрут. Разве шхуны кормят их? Это пустые слова!