Сибирские огни, 1952, № 4

ГРИГОРИЙ. Легко тебе живётся. В неудачах другие виноваты, а если успех какой... получился—значит сам завоевал. Работать надо, а не за рекордами гоняться. Они сами, когда надо, придут. МИРОН. Не тебе бы об этом толковать. Сам чего в других брига­ дах искал? ГРИГОРИИ. То, что нашёл. Что же мне руки самому себе связы­ вать? Работать хуже, чем могу? МИРОН. Этого, возможно, не требуется. ГРИГОРИИ. Скажешь, что и тут я буду рекорды ловить? Так ос­ тавайся, докашивай, а мне домой дорога. МИРОН. Д а нет уж (смеётся), и пошутить с тобой нельзя. ГРИГОРИЙ. Езжай. А на будущий год посоревнуемся по-насто­ ящему. МИРОН. Счастливо поработать, Гриша. Уходит. Г р и г о р и й стоит, словно вспоминает, что же ему надо делать, затем медленно заходит в вагончик. У столиков появляются К с ю ш а и Шу р а . Ш у р а накрывает стол к ужину. КСЮША. Ну, а дальше-то как? ШУРА. А что дальше! Вижу, понимаю — трудно ему. Захочешь с ним откровенно поговорить — ни за что не удаётся. Сразу будто весь ощетинится, взгляд, как у чужого станет. Значит, не уважает меня, дру­ га во мне не видит. Я тоже решила быть гордой. КСЮША. Давно бы так. Только не выдержишь. ШУРА. Ничего. Вот кончится уборка — и прощай. (Смотрит на ва­ гончик.) Прощай! (Кланяется). Из вагончика выходит Г р и г о р и й . За ним — К о с т я . ГРИГОРИЙ (удивлённо). Ты что это нас поклоном встречаешь? ШУРА (смущённо). Пожалуйте кушать. ГРИГОРИЙ. Спасибо, Шура. (Шура уходит на кухню). Вот, Ксюша, и снова на старом месте, а ты, помнишь, горевала? КСЮША. Не помню. (Уходит вслед за Шурой). КОСТЯ. Ничего эти девки не помнят и понимать не хотят. ГРИГОРИЙ. Злишься на них? Ты ли это, Костя? Садятся за столик. КОСТЯ. К примеру, из-за Ксюши один товарищ ходит и на ровном месте спотыкается. Наверное, из-за любви вместо прихода расход запи­ сывает. А ей горя мало. Другая опять наоборот. Да, что объяснять. ГРИГОРИЙ. Сплошное страдание. КОСТЯ. Именно. ГРИГОРИЙ. Не вешай носа, парень. Это и есть любовь. К с ю ш а на подносе приносит ужин. Ставит тарелки перед Г р и г о р и е м и К о с т е й . ГРИГОРИИ. Почему сама не садишься? КСЮША. Сыта. Присаживается за соседний столик и, положив голову на руки, незаметно засы­ пает. Подходит В л а д и м и р . Некоторое время все молчат. ГРИГОРИЙ. Сядь, Владимир. Не люблю, когда стоят над душой. Куски застревают. Не хмурься. Нечего теперь переживать. Главную го­ ру зерна насыпали. Осталась маленькая горушка. ВЛАДИМИР. Об маленькие кочки всегда спотыкаются. ГРИГОРИЙ. Устоим. (Косте.) Сколько убрал за полтора месяца? КОСТЯ (неохотно). Восемьдесят четыре. ГРИГОРИИ. Смотри — в коногоны могут направить.