Сибирские огни, 1952, № 4

ВЛАДИМИР. Перестань тоску наводить. Чего расселся? Музыкант! КОСТЯ. Думы невесёлые отгоняю. ВЛАДИМИР. Пойди, помоги Мирону. КОСТЯ- Не проси. Руки не поднимутся свою машину разорять. (Игра­ ет. Затем встаёт, отставляет баян, подходит к рации). Центральная! Вер- хояров. А? Да, здесь. Зачем? Вначале мою просьбу выполни. Ах, вот как. Пожалуйста. (Владимиру). Товарищ Крылин, с вами очень хотят пого­ ворить. ВЛАДИМИР (подходит, берёт трубку). Крылин слушает. Что? Да нет, я себя чувствую бодро. Не раскисну. Спасибо. А кто это говорит? Лена? Алло! (Косте). Куда она пропала? (Передаёт трубку). КОСТЯ- Центральная! Центральная! Молчит. (Кладёт трубку). Вот так всегда эти девки. Их просьбу выполняй, а они хамят. ВЛАДИМИР. Какая она из себя? КОСТЯ. Не разглядел? Как все. Кому улыбочка, а кому... ВЛАДИМИР. Передай ей при случае... Впрочем, я сам скажу. КОСТЯ. Утешила? (Владимир молчит). А на мой характер, хоть ка­ кое утешение — хуже обиды. (Садится, играет на баяне). ШУРА (посматривая из дверей кухни, едва слышно). Костенька! Костенька! Незадачливый мой. ВЛАДИМИР (решительно). Шура! Звони на обед! З а н а в е с . ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Картина первая Прошло полтора месяца. Та же обстановка. Ночь. В столовой светит одино­ кая лампочка. За столиком, накинув на плечи тёплый платок, сидит Шу р а . ШУРА (прислушивается). Полетели жураньки к теплу. Прошло ле­ то. (Тихо поёт): Раскудрявая берёзка, Ветра нет, а ты шумишь. Разретивое сердечко, Горя нет, а ты болишь. Горя нет, а... (Обрывает пение). Есть горе... Вот возьму и скажу, скажу, что люблю... (Со страхом). А вдруг он засмеётся? Умру! Убегу, куда глаза глядят. Страшно... Разве можно девушке первой признаться? Ведь он, он должен. А что делать? (Пауза). И зачем ты на мою голову навязался?! Костенька! Милый. (Утирает невольные слёзы). Ох, нет... Вот умеет же как-то Ксюша собой владеть. То строжится над Игнатом Семёновичем, то шутит, то смеётся. И ничего. Или она не любит? Нет, любит. А я? Гордый, Костенька. Ну, что ему стоит притти и сказать: «Шура, не получается у меня в работе, неумеха я ещё. Пожалей». Взяла бы я его голову, прижала бы вот так... и... молчала бы. И ему бы легче стало... (Мечтательно улыбается, потом вдруг снова печально вздыхает)... И мне! Или бы сказала — «хороший мой, так и надо цели добиваться, только зачем огорчения прятать? Сколь­ ко я сама испытала, пока научилась готовить. Сколько раз люди от моих обедов отплёвывались, ругались, а сколько раз совсем ничего не получа­ лось. Или сожгу или так посолю!.. А ведь добилась. Не прятала неудачи