Сибирские огни, 1952, № 4

прошлое, очень весомо и убедительно раскрывают перед современным читате­ лем гнусную сущность политики царско­ го правительства, которое, не понимая всей важности сохранения Аляски за Россией, не оценив ни её богатств и возможностей, ни подвига русских лю­ дей, осваивавших этот суровый край, в 1867 году продало Аляску вместе с Алеутскими островами Соединённым Штатам Америки. В стихах К. Лисовского изображён момент оглашения перед жителями Аля­ ски «казённой бумаги», в которой изла­ гается факт продажи. Волнением наполнены строки, в кото­ рых поэт говорит о том, как сорвался голос писаря, читавшего «проклятую бумагу». Хотелось крикнуть: —Вы с ума сошли? (Постойте... Как же так?.. Ну, ради бога! А те, что шли сюда на край земли, Что проторили на Юкон дорогу?.. Хотелось крикнуть... Только он не смел! Не смел, не мог найти в себе отвагу, И кое-как, с -лицом, как белый мел, Он дочитал проклятую бумагу. Русский ф л а г , . вырвавшийся из рук американских офицеров, желавших заме­ нить его своим флагом, русский флаг, олицетворявший не царя, а Россию, ро­ дину, как бы символизирует в стихотво­ рении непреклонную волю и неувядае­ мую славу русских людей, исконных хозяев Аляски. Мужественно и горячо, как присяга, звучит рефрен последнего стихотворения сборника: Есть на свете Москва! Несколько неоправданно выглядит в третьем разделе стихотворение «Аврик» и не только по теме, но и потому, что поэтическая ткань его значительно бед­ нее, чем в других стихах. Портит это стихотворение и тот налёт сентимен­ тальности, который погубил бы и такие стихи, как «Золушка рыбацкого станка» и «Новосёл земли», не сумей поэт со­ блюсти в них должную меру. К сожале­ нию, в стихотворении «Аврик» эта ме­ ра не соблюдена: слёзы колхозного садо­ вода при виде цветущей яблони кажут­ ся явным преувеличением. Возникает сомнение я в необходимо­ сти включения в сборник стихотворения «Берёзка»: поэт, который написал всю книгу о том, как согрета трудом земля Севера, как прекрасны там этот труд и жизнь, создаваемые заново людьми — преобразователями природы, молча ди­ вится мужеству полярной берёзки, су­ ществующей в тундре. Это стихотворе­ ние выглядит, как дань тому созерца­ тельному любованию, которое так часто окрашивало прежние стихи поэта. Не кажется необходимым включение и такого стихотворения, как «Цветы» — во-первых, потому что оно, в сущности, повторяет мысль стихотворения «Два колоса», а, главное, потому, что оно уже совершило большой «аргиш» по книжкам поэта, переходя из сборника в сборник. При большей требовательности к се­ бе со стороны автора и более строгом отборе материала со стороны редакто­ ра, вероятно, эти стихи не были бы включены в «Огни Севера». Не удовлетворяет и концовка стихо­ творения «Огни», где говорится: Нам выпал на долю нелёгкий путь, Суровы и страдны дни... Но если ты хочешь вдаль заглянуть, Увидишь — огни, огни... Вряд ли этими строками поэт выра­ жает своё подлинное отношение к нашей действительности. Вернее всего здесь имеет место поэтическая неточность, ко­ торая явилась следствием непродуманно- сти и всё той же нетребовательности, которая порой приводит К. Лисовского к очень нежелательным результатам. Слово «страдны» придаёт смыслу приведённой строфы оттенок жертвенно­ сти, а фраза о том, что огни можно увидеть, только заглянув вдаль, проста неверна. Можно ли *говорить об огнях, манящих лишь из дальнего далека, ког­ да люди ежедневно зажигают эти огни своими руками? Эта концовка выглядит тем более странно, что сам поэт в этом стихотворении как раз и говорит о зем­ ных огнях, зажжённых советским чело­ веком. Да и с русским языком в этой строфе не всё благополучно. Следствием нетребовательности кажет­ ся и строфа одного из стихотворений второго раздела: Нет, не романтикой дальних странствий. Не экзотической мишурой — В самом суровом простом убранстве Север раскинулся предо мной. Сами по себе эти строки, выражаю­ щие правильную мысль, не вызвали бы возражения, но в сборнике того же К. Лисовского «Стихи и поэмы», вы­ шедшем в 1949 году, в стихотворении «Мой Север» есть строфа: Нет, романтикою дальних странствий. Как и встарь, чаруя и маня, В строгом и торжественном убранстве, Север мой, встречаешь ты меня... Что это? Заимствование у самого се­ бя? Нет! Справедливость требует ска­ зать, что, очевидно, пересмотрев своё прежнее отношение к северной теме, поэт полемизирует в этих строках с са­ мим собой. Но жаль, что он для выра­ жения новой мысли, противоположной ранее высказанной, воспользовался всем отработанным словесным материалом своей же строфы, а не ограничился лишь первой её строкой, нужной в дан­ ном случае, чтобы подчеркнуть полеми­ ческую интонацию нового стихотворе­ ния. Не раз прощая себе ту или иную не­ брежность, К. Лисовский то рифмует