Сибирские огни, 1952, № 4

го раз починенном хедере и о новом, поблёскивающем комбайне, он только молча пожал руку Пинигину и, не про­ ронив ни слова, скрылся в темноте у з ­ кого переулка. Размолвка, недоговорённость с Фео- фанычем оставили у Пинигина неприят­ ный осадок. Он обдумывал, как лучше убедить товарища, вселить в него уве­ ренность, доказать необходимость пред­ лагаемых новшеств, в которых сам-то он был уверен! — так необходимых и для .станции и для колхоза. «Ну, утро вече­ ра мудренее», — подумал он, подходя к своему дому, и снова вспомнив о раз­ говоре с главным агрономом и заместите­ лем директора по политчасти, довольно улыбнулся... Клава встретила воркотнёй. Молодая, стройная женщина, с аккуратно уложен­ ными на голове косами, с ямочками на пухлых румяных щеках, она, звеня по­ судой, сетовала на характер мужа, го­ ворила о том, что ужин остыл, а Васи­ лий только слушал и ухмылялся. Ни­ какие упрёки не могли сегодня испор­ тить ему настроения. —■Клавочка! Да знаешь ли ты, какая у меня сегодня радость? —Радость?— Клава задержала в ру­ ке тарелку. Ей и самой, должно быть, надоело ворчать, но, напуская на себя серьёзность и придавая голосу нотки равнодушия, она строго повторила: — Какая ещё такая радость? — Понимаешь, Клавочка, комбайн раз­ решили переоборудовать. Бумага из об­ ласти пришла. Ты только пойми... — Ничего не понимаю! Больно часто радости у тебя стали приходить. Полу­ чил комбайн новый — радость, переобо­ рудовать позволяют — опять радость... В глазах у неё заиграли лукавинки: — Снимай комбинезон лучше, иди умойся, да ужинать садись, радостный мой... И так третий раз подогреваю всё. Холодная вода освежила Василия. Переодевшись, он прошёл в комнату. На столе уже стоял ужин. Клава, налив себе стакан чаю, села напротив. Загля­ дывая в глаза мужа, она отхлёбывала чай маленькими глотками и думала: «Какой же он у меня беспокойный....» ...Коротки летние ночи. Не успела угаснуть вечерняя заря, а на востоке, в глубине небосвода уже начинала свет­ леть полоска... Она росла, ширилась, из белесоватой становилась светлоголубой, затем разливалась по горизонту, как раз­ ливается вешний забережник, и вот уже играла розоватым отблеском, затягивае­ мая серой предутренней дымкой. В комнате стоял полумрак. Настоль­ ная лампа с голубым абажуром бросала матовый свет на стопки книг, писем, бу­ маги. Василий просматривал чертежи, брал в руки учебник «Комбайны» М. Н. Портнова, пробегал глазами по .строкам убористого шрифта, делал в за­ писной книжке дополнительные записи и расчёты. Сжимая виски, он припоми­ нал, кто из знатных комбайнеров сове­ товал ему переоборудовать соломотряс, подвигал к себе стопку потёртых конвер­ тов с письмами Семёна Пятницы из Ал­ тая, Константина Борина из Краснодара, комбайнеров-земляков своей Тюменской области. А заря разгоралась всё ярче и ярче. Увлёкшись работой, Василий не заме­ тил, как поредел полумрак в комнате. Из спальной донёсся встревоженный го­ лос уже выспавшейся жены: — Вася, да что же ты не спишь?! Светло ведь совсем! — Сейчас, сейчас, Клавочка, — от­ кликнулся Василий и опять уткнулся в бумаги. ...Долго ещё в квартире комбайнера Пинигина светилось окно, уже перестав­ шее быть приметным среди других окон в деревне, потому что постепенно по­ мерк его свет перед отблеском свежих, словно обмытых росой, лучей восходя­ щего солнца. III Председатель колхоза имени Октябрь­ ской революции Алексей Григорьевич Егоров подошёл -к комбайнерам, когда они возились с длинным железным пру­ том, поблёскивающим на конце нарезью. Кругом валялись старые секции пальцев режущего аппарата, сегменты ножа. Чуть поодаль, на коротком толстом чур­ бане стояла наковальня, какие обычно встречаются в колхозных кузницах, а рядом, уткнувшись острыми зубьями в траву, лежал шестиметровый нож со следами свежей клёпки. Заметив председателя, Пинигин под­ нялся, оставив недовёрнутой гайку. Крепко пожав Егорову руку, он улыб­ нулся: — Хорошо, что заглянул, Алексей Григорьевич. Я сам к тебе собирался. — Bo-время, значит, подъехал? — отозвался Егоров и кивнул Пономарёву, бойко орудующему ключом. — Привет, Феофаныч! — Доброго здоровья, председатель. Беспокоишься, стало быть? — Хлеба не позволяют спокойно жить, — рассмеялся Егоров и его крас­ новатая шея, плотно зажатая тугим во­ ротником гимнастёрки, стала как будто ещё краснее. — Дела-то у вас как? Не подведёте? — Заканчиваем, — лаконично ответил Пинигин. — Надо бы ещё разок съездить поля осмотреть. — Вот-вот, — подтвердил председа­ тель. — Мысли-то наши совпадают. Ведь я за тем и подъехал, чтобы тебя захва­ тить с собой. Он подошёл к комбайну, потрогал ру-