Сибирские огни, 1952, № 4

Нико лай ДЕМЕН Т ЬЕ В Первое письмо Когда поезд тронулся, я всё стояла у окна и смотрела, как мама идёт по пер­ рону. Все, кто провожал меня, уже от­ стали, а она всё шла, шла и махала мне рукой, п старалась не заплакать, и моя зелёненькая шляпка на ней... Вспомни­ лось мне, как умер в блокаду отец, как мы жили с ней все эти годы и что остаёт­ ся она одна, — вышла я в тамбур и не­ много поревела. И решила, как только приеду и устроюсь, сразу же сманю её к себе, и будем опять вместе. В купе у нас, как нарочно, собрались все вроде меня: выпускники вузов, еду­ щие на работу. И такая весёлая компания образовалась! Ели все вместе и у кого что повкуснее. Мамино варенье съели в пер­ вую очередь. Песни пели, дурачились. На станциях выходили. О работе мечтали-ду- мали. Не заметила, как и приехала, и расставаться жалко. И адресов ещё ни у кого нет, неизвестно, куда и писать. Дальше я действовала, как мы с мамой и решили: сдала вещи в камеру хране­ ния и пошла прямо в порт. Город даже не разглядела, — намного ли хуже Ленин­ града (когда ехала, хотела сравнить), в общем большой. Мы ещё с ней решили, что я, как толь­ ко приеду, то здесь же, на вокзале, на­ пишу ей маленькое письмецо, чтобы она увидела мой почерк и знала, что всё хо­ рошо. Но я дала телеграмму: «Доехала благополучно варенье съели все хвалили целую», и решила, что письмо напишу лосле, уже сразу обо всём. Хоть я и представляла ещё дома, как приду в порт, и говорила маме, что не заробею, но когда подошла к порту и спросила у какой-то женщины, где отдел кадров, то всё время чувствовала, будто встречные видят: вот идёт новый инже­ нер. Даже держаться старалась как-то прямее и всё, что тогда видела, запомни­ ла, наверное, на всю жизнь: и эту жен­ щину, у которой спросила дорогу, и се­ рый забор с объявлениями, и новые сту­ пеньки крыльца конторы, и небо над де­ ревьями. Встретили очень хорошо. Оказывается, меня уже ждали и даже приготовили ком­ нату. Хотели сейчас же дать машину, чтобы съездить за вещами, но я решила, что сначала пойду на причалы, а всё остальное — второстепенное. Когда шла к начальнику механизации, то чувствовала какую-то неуверенность, потому, наверное, что не представляла себе, какой он, как меня примет и о чём будет_ разговор: ведь это уже работа! Всё получилось просто и хорошо. Я сказала кто я — фамилию, имя и отче­ ство, и с непривычки покраснела, а он заметил это и улыбнулся. Он невысокий, уже пожилой, и сразу видно, что умный и требовательный. Ну, это хорошо, я та­ ких люблю. Зовут его Яков Григорьевич Сухов. Сидела у него почти час, потому что только начнём разговаривать, а здесь те­ лефон зазвонит, или придёт кто-нибудь. Ж видно, что все его уважают, и жизнь в порту прямо кипит. Расспрашивал про Ленинград, про институт: он кончил там же, только двенадцать лет назад. Ска­ зал, что я буду работать начальником участка механизации, как и написано в путёвке. Рассказывал про порт, про мой участок и подробно про людей. А я всё время так и чувствовала, что здесь над» стараться вовсю, иначе провалишься. Потом повёл меня по причалам. Они огромные и мой участок на самом виду. Был разгар навигации, и положение очень напряжённое: надо дать процентов 120 месячного плана. Познакомил меня со всеми, и я сразу почувствовала неуве­ ренность и даже страх: работа очень от­ ветственная, большая, а народ на участке замечательный, почти все стахановцы, и вдруг заметят, что я в чём-нибудь слаба? Или вообще плохо руковожу?