Сибирские огни, 1952, № 3

— Заболеет, умрёт — каркал он, на ­ кликая беды на Зимину... — Да не слушай ты этого брехуна, -—• успокаивал подругу жены Устюгов. Пеляйме был рад приходу Василия. Те­ перь Энмина всегда о Натальей, и он мо­ жет спокойно уходить на промысел, зная, что Ранаургин не обидит его жену. На охоту мужчины ходили вместе. Пе­ ляйме чувствовал себя на льдах превосход­ но: ловко прыгал с льдины на льдину, пе­ реползал, прятался за. торосами, подбира­ ясь к зверю. Внезапно вскидывал ружьё, стрелял, в разводье летела закидушка, и через минуту-другую у ног охотника ле­ жала жирная нерпа. Василий же нередко возвращался с моря бее добычи. А в тундре Пеляйме но мог угнаться за своим другом. Обычно Устюгов поджидал отставшего Пеляйме уже около подстрелен­ ного песца... Среди зимы кончились патроны. Взяв с собой десять песцовых шкурок, охотники запрягли собак и поехали в бухту Стро­ гую. Только, приехав туда, они убедились, что не было никакого смысла совершать это путешествие: у русского' купца н© оказа­ лось патронов к американским винчесте­ рам. — Поезжайте в Ван карем, — посовето­ вал им купец, — там торгует Джонсон. А у меня, — предложил он, — можете веять карабины с патронами. От купца зашли к Еочневу. Иван Лукь­ янович и Дина усадили их обедать, стали расспрашивать Устюгова о новой его жизни. — Живу, — отвечал Василий. — Прошение от вашего имени, Василий Игнатьевич, я отправил начальнику края, — сказал Кочнев, — теперь будем ждать, когда выдадут паспорт. Пеляйме с интересом рассматривал чёр­ ную косоворотку Ивана Лукьяновича, его коротко остриженные волосы, тщательно выбритое лицо. Его поразила бледность жены этого таны » . «Наверно, она такая белая потому, — подумал он, — что часто' мочит лицо водой...» Домой Устюгов и Пеляйме привезли чай, сахар, табак, муку и отрезы красного сит­ ца жёнам. Энмина хотела шить себе камлейку, которую посят поверх меховой одежды. Наталья посоветовала ей: — Сделаем одинаковые платья. Я на­ учу тебя. Молодая чукчанка с длинными чёрными косами широко улыбалась. Ведь она ни­ когда не носила платья: только — керкер из шкуры молодого оленя... Женщины тут ж е принялись ва шитьё. — Однако придётся в Ванкарем ехать, — сказал на. следующий день Пеляйме, — Далеко. Собак жалко, — добавил он. «Сколько промысловых 'Дней пропадёт!» — горевал Устюгов. Ему надо бы поболь­ ше добыть песцов и лисиц, чтобы на Аму­ ре можно было и дом срубить, и* завести корову. Ни дня не давал себе отдыха Ва­ силий. «Жаден стал, — думала Наталья,— всё ему мало». Ей хотелось чаще и боль­ ше бывать с мужем, ведь, кроме него, я пого'ворить-то толком не с кем: чукотским языком она почти не владела, а русских в Уэноме не было. Только сынок да муж. А в бухту Строгую не наездишься. Однажды, правда, когда Василий ходил к ссыльному, чтобы тот написал ему прошение о паспор­ те, Наталья съездила туда, познакомилась с Диной и другими женщинами, отвела ду­ шу. Но теперь опять её томила тоска. Она часто вспоминала Михайловский редут, пе­ ребирала в памяти всех женщин, мыслен­ но разговаривала с ними. А Василия действительно обуяла жад­ ность. На Чукотке перед ним открылась возможность накопить пушнины: песец — не пуганый, вся тундра в следах дорогих зверей. Не то что на Аляске... Васи­ лию некогда было тосковать: днём — на промысле, ночью — спи. Разве только' в дни, когда бушевала пур­ га, вспоминались ему дед, Савва/гай, наказ земляков— до самого царя дойти, расска­ зать об их бедах. Но неизменно вставал перед ним и образ отца. И тогда сердце Василия ожесточалось — на тех, кто убил отца, на суд, на Ро­ узена, на всех притеснителей, н а трактир­ щика, которому прислуживал Еолька, на царя, отдавшего, янкам задарма аляскин ­ ские земли. — Ты о чём, В а с я ?— спрашивала На­ талья, видя холодную злобу в его глазах. В'аюилию не хотелось тревожить этими думами Наталью, и он отвечал: — Так, ничего. В Ванкарем надо ехать за патронами. Вскоре он действительно вместе с Пе­ ляйме собрался туда, хоть и не хотелось встречаться с Джонсоном. Мартин встретил Устюгова радушно: — Еого я вижу! — воскликнул он. — Василь, ты всё ещё здесь? — он протянул из-за прилавка руку. Устюгов сделал вид, что рассматривает товар, и рука купца опустилась. Джонсон ничего не знал о Василии уже несколько лет, к а к не знал ничего а о Ройсе после того, как тот однажды посетил Ванкарем. — Торговли больше не будет, — заявил