Сибирские огни, 1952, № 3

— Тымкар, — обратился Тыкос к от­ цу, — все спрашивают: где был твой отец так долго? — Га, замолчи! — шикнула на него мать. Её испугали такие вопросы сына. Разве можно узнавать, если человек сам не го­ ворит! Так можно его прогневить. Сипка- люк самой хотелось о многом спросить мужа и — главное: будет ли он теперь всегда жить с ними? Но она боялась это­ го вопроса, опасалась спугнуть Тымкара, прогневить его. А тут ещё лезет Тыкос! — Мама, все спрашивают — Тымкар с нами жить будет? — Э-эх, замолчи! — ужо и Тагьёк и Майвик зашикали на него. Нагуя и Уяхгалик, перестав есть, уста­ вились на Тыкоса круглыми глазами, не понимая, почему все взрослые сердятся на него. ...Утром раньше всех проснулся Тыкос. Переполз через мать к отцу, начал водить ручонками по его усам. Тымкар улыбнулся, поднял сына, поса­ дил на себя верхом. Сипкалюк слышала их возню, но при­ творилась спящей. Вскоре сын и отец поднялись и вышли. Море штормило. Побродив по берегу, они начали подни­ маться к плато на вершине острова. Ты­ кос бежал впереди, войдя в роль провод­ ника — он показывал примечательные чем-либо места и спешил дальше. Отец шёл следом, иногда окликая и задерживая его — этого худенького, невысокого маль­ чугана с прямым носом и черныш гла­ зами. Тонкий ледок, которым за ночь покры­ лись ручейки ' и впадины между кочками на вершине острова, ещё не выдерживал тяжести человека, трещал под ногами. Тымкар оглянулся. Землянки слились со склоном местности. Берег был безлюден. За узеньким проливом, совсем близко, виднелся остров, раза в три меньше это­ го. На нём сейчас было так же безлюдно, хотя и там жили эскимосы. А за островком поднимались горы Аляски с вулканообраз- ным мысом посредине. Сердце Тымкара защемило при виде этого отдалённого берега: пока он зимовал там — погибли его родные. Он отвернул­ ся . На таком же расстоянии к западу то­ же проступали очертания берегов. Там он родился, там погребены мать и отец, там во льдах погиб брат Унпенер. — Тымкар! — сын подбежал к нему. Мальчик разрумянился, глаза возбуждённо горели, на одном торбазе развязалась за­ вязка , концы её волоклись по прихвачен­ ной морозом траве. — Тымкар! Ты что стал? Идём! Я покажу тебе, где мама пой­ мала зимой песца. — А у вас шаман есть? — спросил отец: он видел в землянке Тагьёка связку амулетов-охранителей. — У нас шамана нет. Шаман в На- укане, у бабушкиной сестры. Отец и сын пошли дальше. Из-за страха перед духами Тымкар не смел рассуждать, хорошо это или плохо, что на острове нет шамана, но лицо его немного просветлело, и он быстрее заша­ гал за Тыкосом, который нетерпеливо и укоризненно оглядывался на отца, не по­ спевавшего за ним. У Тымкара есть сын... Да удивительно ли это: ему уже двадцать пять лет! Сип­ калюк назвала сына Тыкосом. Тымкару приятно знать, что сын носит чукотское имя. Она, видно, надеялась его встретить .. «Ты встретила его, Сипкалюк?» — ска­ зала ей вчера какая-то эскимоска в На­ ук ане. — Тыкос! — подозвал он сына. — Море прибивает к острову плавник? Тыкос повёл его к юго-западному по­ бережью: туда иногда море приносило лес. Глядя на идущего впереди сына, Тым­ кар чувствовал какое-то новое для себя волнение, тихое, приятное, туманящее взор. А он и не знал, он и не думал! Воспоминания будоражили его, рождали стремление что-то делать, искать, дей­ ствовать. Он построит себе землянку, они станут жить с Сипкалюк. Она принесла ему сына Тыкоса. Эскимосы не прогонят его, а чукчи не узнают, что у него жена эскимоска... Он добудет много песцов и получит за них ружьё и патроны. А тогда будет много жира и мяса, всего и всегда будет много. Потом, вместе с эскимосами, он купит деревянный вельбот и, возможно, даже мотор. На вельботе можно далеко уходить в море, где много моржей и нерп. У Тыкоса всегда будет еда и жир. Потом Сипкалюк родит дочь. Разве всё это пло­ хо — спрашивал он себя. Разве не так должны жить настоящие люди — чукчи! Разве его отец Эттой не говорил Тымка­ ру об этом! — Эттой, мать... Что скажет там отец (Тымкар посмотрел на небо), если он бу­ дет жить с эскимоской? Отец будет недо­ волен... «Отец! Ты сердишься, отец?» Но зачем он добровольно ушёл туда? Разве он не хотел, чтобы Тымкар поплыл за про­ лив? «Эттой! Ты — мой отец, скажи, разве неправильно поступил я?» И Тым­ кар прислушивался к говору прибоя, как будто волны могли ответить ему за отца.