Сибирские огни, 1952, № 3

— Отдай Серёже, — ласково поглядела на балалаечника дородная женщина. / Деньги на балалайку собирали по рублю с человека. Этот вагон, где ехали солидные люди, отцы семейств, оказался без музыки. Дородная женщина ехала за главу семьи. «Мужик у меня тихий, всякий обидит, — говорила она, — век с ним маюсь, сама в мужика пре­ вратилась». — А он? — допытывались мужики. — Филя-то? Он по дому, с ребятишками, — махала она рукой. — С места его не стронешь. Я же говорю ему: люди едут, письма пишут, хвалят. Земли много, скота много, дома дают — надо и нам попытать. Да где там! «Езжай, говорит, сама, а я уж опосле». — Ну, а ты как? — спрашивала она юного балалаечника, — почему один едешь? — Я тоже глава, — задорно поблёскивая карими глазами, отвечал тот и такое закатывал на балалайке, что у всех веселели лица. Родители Серёжи Небренчина (такова, как нарочно, фамилия нашего героя-балалаечника) были людьми преклонного возраста. Хотя втайне они и сочувствовали стремлениям своего сына поехать в Сибирь, но слишком уж было насижено место в родной Нижней Катуховке. Нет, ни­ куда отсюда не манило старых людей. А сын вступил в комсомол, учился в 8 классе, бредил сибирскими просторами. — Там же люди нужны, у нас здесь много людей, а там не хва­ тает, — говорил он отцу. — А тебе-то какое дело, что не хватает? — спокойно спрашивал отец. — А такое, что там тоже Советский Союз, и я как комсомолец там больше принесу пользы. Но отец и слушать не хотел. Тогда Серёжа Небренчин снялся с учёта в райкоме комсомола и решил ехать один. Отец немного поупрямился, потом согласился: ехал Серёжа в определённое место, где уже были односельчане из Нижней Катуховки, ну а уж на готовое и отец, пожалуй, согласен приехать. Вот так Серёжа Небренчин попал в вагон переселенцев, едущих в Забайкалье. Всю дорогу от Кирова он веселил сердца людей «общественной» ба­ лалайкой и был принят в вагоне как равный среди степенных отцов семейств. *** Стояли первые числа февраля 1940 года. В три часа дня начали про­ езжать Байкал. Балалайка уже забыта — все в вагоне были у окон и две­ рей. Такой красоты в жизни ещё никто не видел. Больше полсуток поезд идёт по берегу Байкала, ныряет в тоннели, извивается по пути так, что виден и паровоз, и последний вагон. Много здесь было чудес ещё до Байкала, когда ехали по берегу не­ замёрзшей Ангары: во все глаза смотрели на рыбаков со спиннингами. Рыбаки сидели в лодках и непрестанно вытаскивали крупных, блестящих на солнце рыб. — Хариусы! — сказал проводник вагона. Неподалёку от лодок безмятежно плавали утки. По всем правилам, утки должны были улетать на юг, а эти, видимо, здесь и зимовали и выводили птенцов. Ангара несла свои густые, тёмные, как нефть, воды среди белоснежных за ­ берег.