Сибирские огни, 1952, № 3

Только один актёр при обсуждении пьесы встал и сказал: — А я за всем этим чувствую самую настоящую нашу советскую жизнь. И многие характеры вижу. Живые, интересные, сочные. Правда, пьеса ещё многословна, но материал в ней богатейший. Я бы очень хотел, чтобы товарищ Зубенко не испугался нашей критики и не бросил работать над пьесой. «Да нет, не испугаюсь», — думал Зубенко и, приглядываясь к актёру, представлял себе, как сыграл бы он Фёдора Трифоновича. — Пьесу я всё равно писать буду, критику я принимаю, — сказал Зубенко и вдруг разгорячился: — да поймите, товарищи, я не могу не написать пьесу о нашем колхозе! Зубенко и в самом деле не мог не написать этой пьесы. Её уже ждали односельчане, ждал свой колхозный театр. Раз десять переписывал Зубенко свою пьесу. Всё уже в ней измени­ лось. Главная тема — строительство оросительного канала. Валя теперь не актриса, а студентка гидротехнического института. Она приезжает на каникулы к мужу и помогает строить канал. Но Зубенко опять советовали в городе: — Уж если делать комедию, то до конца, чтобы был сплошной смех. — Сделайте Валю инженером: строить оросительный канал не такое простое дело. Тут нужен инженер... — Ну, а что прикажете делать, если на самом деле канал в колхозе строили без инженера, своими силами?! — волновался Зубенко. Он был в немалом затруднении от того, что между частной правдой «факта» и «типичными явлениями», о которых ему толковали специалисты, то и дело возникали конфликты. Как бы там ни было, он ни за что не хотел отказаться от того, чтобы описывать в пьесе живых людей своего колхоза. Но люди после переделок тускнели, и Зубенко сам переставал их любить. Через два с половиной года, послав в город десятый вариант пьесы, Зубенко, наконец, получил письмо: «Вот теперь можем вам с радостью сказать, — писали ему, — что окончательно верим в вашу пьесу. Два первых акта уже явно удались, а третий нужно переработать». Вскоре пьеса была принята к постановке в Читинском областном театре. Потом Зубенко участвовал во втором Всесоюзном совещании моло­ дых писателей, и его пьесой заинтересовался один из московских театров... Но самым незабываемым, неповторимым для Зубенко был тот день, когда пьесу впервые исполняли в долгокыченском колхозном театре. Это было в день 25-летнего юбилея колхоза имени Сталина. Сначала прошло торжественное заседание, а вечером состоялась премьера спектакля. В первом ряду сидел Фёдор Трифонович Сараев и весь колхозный актив. На стене около первого ряда висела многозначительная табличка с надписью: «ложа». И опять из радиоузла Коля Шерстюков громогласно передавал: — Внимание! В большом зале клуба долгокыченский колхозный театр покажет премьеру пьесы зоотехника Фёдора Зубенко «Дорога счастья». Люди в зрительном зале сидели как-то по-особенному, притихшие и серьёзные. Спектакль долго не начинался, но никто не шумел, не апло­ дировал в нетерпенье, как это было бы в других случаях.