Сибирские огни, 1952, № 3

сонажей. Примеров можно привести очень много. Отличите говорящих: «Ин­ тереснейшие люди!», «мы собрали инте­ реснейший материал!». Первая реплика принадлежит Сергею, вторая -— студент­ ке Ирине. В данном случае плохо не столько то, что выражаются эти герои однотипно, сколько то, что говорят они на «интереснейшие» для них, если ве­ рить им, темы одинаково неинтересно, тускло, невыразительно. Иногда герои Вахрушева не умеют правильно высказать свою мысль и про­ износят нечто противоположное задуман­ ному. В самом деле, вот Юрий обращает­ ся после своего «раскаяния» к Ирине: «Мне кажется, только сейчас я оценил твою любовь... В ней увидел я отраже­ ние (чего бы вы думали, читатель? — Р. Б .) своих недостатков!». Не всегда придумывает автор соответ­ ствующие обстоятельства, в которых по­ ведение и диалог героев были бы для читателя или зрителя убедительными. В последней картине мы видим героев пье­ сы, проведших вместе отпуск. Можно ли поверить, что за это время, ставший хорошим, Юрий ни слова не говорил же­ не о делах, которые волнуют его больше всего — об успехах своей, совместной с Костей, Изобретательской деятельности? А ведь только сейчас, специально для того, чтобы слышал зритель, Юрий впервые заговаривает с женой об этом. Аналогичная история произошла и с другой парой — Ольга-Сергей. «-Вот и пролетел наш отпуск. Пора расставать­ ся...» — говорит Ольга. А когда через несколько реплик сообщает Сергею о том, что едет в Кулунду, тот (а он лю­ бит эту девушку и, разумеется, при­ стально интересуется её дальнейшими планами) с изумлением спрашивает: «—Так вы едете в Кулунду?» и «в вос­ торге», как свидетельствует ремарка, восклицает: «— Это же замечательно, Оля! Я ужасно рад!». И тут же инфор­ мирует Ольгу, что и сам должен быть скоро в Кулунде по заданию редакции. Но изумляться приходится читателю: не может же он всерьёз поверить тому, что Сергей и Ольга не успели поговорить за всё это- время даже о том, кто куда по­ едет после отпуска, какое назначение получила только что окончившая инсти­ тут Ольга. Ведь им же обоим хотелось обязательно встретиться друг с другом в дальнейшем! Многие недостатки остались в пьесе потому, что сам автор действительно не успел продумать даже своего замысла и в достаточной мере поработать над его воплощением. Опубликованные в альманахе два рассказа А. Трескова столь неравно­ ценны по качеству, что- можно подумать, будто они написаны разными авторами, резко отличающимися один от другого уровнем своих творческих возможно­ стей. Первый рассказ «На озере Ивняко­ вом» — подкупает читателя искрен­ ностью тона, яркостью образов изобра­ жённых Bi нём людей. Автор обнаружи­ вает глубокое проникновение в психо­ логию советского мальчика и умение построить, казалось бы, очень простой, но увлекательный сюжет. Во втором же рассказе — «Яблоне*- вая долина» — правда жизни прине­ сена в жертву надуманной сюжетной схеме: вся деревня в течение четырёх лет якобы даже не подозревала о том, что старик-пасечник выращивает ябло­ ни, а на эффекте неожиданного «обна­ родования» этого сюрприза и построен весь рассказ. Поэтому он восприни­ мается как некий* «фокус» — и только. Здесь читателю предлагается «допу­ стить» недопустимое. Напечатана в альманахе поэма Марка Юдалевича «Ползунов», посвящённая великому сыну русского народа, изобре­ тателю первой в мире паровой машины Ивану Ивановичу Ползунову. В этом произведении можно найти несколько очень сильных мест, написанных с под­ линным волнением1 и яркостью. Вместе с тем, в поэме имеются серьёзные идей­ но-художественные недостатки. Изобре­ татель показан (в полном противоречии с некоторыми «проходными» утверждени­ ями автора) фактически — в отрыве от народа, для которого он и создавал ма­ шину. У читателя возникает ощущение, будто гениальный «солдатский сын» ра­ ботал в одиночестве и мучительно пере­ живал это одиночество: «Один! Да раз­ ве хватит силы...», или: «Один., один, а это эйачит — всему строительству ко­ нец» , или даже так: «Я одинок, забыт, заброшен. Кому я нужен из господ!» (?). Можно подумать, что ведущей чертой характера Ползунова был какой-то не­ врастенический надрыв! Уже после публикации поэмы в аль­ манахе, автор заново переработал её1. Среди стихотворений, помещённых в номере, интереснее других, пожалуй, стихотворение В. Разливийского «В ки­ но». Показывая переживания своего ли­ рического героя, смотрящего киножур­ нал о событиях в Корее, поэт конкрет­ но, по-своему раскрывает тему борьбы за мир. Этого нет, к сожалению, в сти­ хотворениях Вл. Кучияка («Не позво­ лим») и, в особенности, М. Длуговского («На страже мира»). Надо оговориться, что стихотворение В. Кучияка мы зна­ ем только в переводе (К. Козлова) и не имеем возможности судить о том, на­ сколько верно переданы особенности подлинника. 1 О т редакции. В этом номере «Сибир­ ских огней» опубликована поэма Марка Юдалевича о Ползунове в другом варианте, фактически представляющем собой новое произведение — с рядом новых глав и сю­ жетных дополнений, с отсутствовавшими в первом варианте персонажами (Ломоносов и другие), с принципиально иной характери­ стикой главного героя.