Сибирские огни, 1952, № 3

Много всякого на глазах у меня прошло: и плохого, и хорошего. Иногда вот так сидишь, как начнёшь вспоминать! И вправду подумаешь, что прожил ты так много, как тот старый ворон. А память у меня цепкая, что захватит, то и не выпустит на всю жизнь! Спроси у меня, какой урожай в колхозе за какой год был, кто когда помер, кто родился, кто женился, кому и за что премию дали, когда в на­ ших местах первый трактор появился и когда первого тонкорунного ба­ рана привезли нам, — всё помню. Кому-нибудь может и в тягость было бы жить с такой памятью, а я вот живу, хожу, с людьми разговариваю. А другой раз, глядишь, и путное слово подскажешь колхозному руковод­ ству. И колхоз обо мне не забывает. Когда я первый год в коммунизме стал жить... Тут вы невольно настораживаетесь. Но дядя Яша повторяет, что да, вы не ослышались, он, дядя Яша, уже с 1945 г., сразу же после окончания войны, стал жить, как он выражается, «при полном коммунизме». А случилось это так. Ранним сентябрьским утром, когда огромную, словно золотую от жёлтых листьев и жёлтого травостоя, Долгокычинскую падь заливают потоки солнца, повстречался дядя Яша на овцеферме с председателем колхоза. Встреча была обычной. Поговорили о том, что травы нынче были хороши, что вот дождей, к счастью, нет и можно без помех заканчивать уборку хлебов, что теперь, глядишь, после того, как разбили самурая, и остальной народ из армии придёт, что не худо бы подумать и о новом строительстве артезианских колодцев на пастбищах... И вдруг дядя Яша ни с того, ни с сего возьми и спроси председа­ теля колхоза: — А слышь, Фёдор Трифонович, вот до войны ты всё говорил, что мы ещё, значит, успеем коммунизм увидеть и пожить в нём. Как же те­ перь, оттяжка будет? — Оттяжка не оттяжка, — задумчиво протянул председатель, — а только придётся много заново отстраивать. А потом наверстаем. Нам время терять никак нельзя. Так всю жизнь и живём: отобьёмся от вра­ гов и опять своим путём к коммунизму. — Это я понимаю. Только вспомнил я, как ты это здорово рассказы­ вал; что вот будет такая жизнь по нормам коммунизма. — Без норм, — улыбнулся председатель. — По нормам коммунизма, — упрямо повторил дядя Яша, — ты за ­ был, паря, давно говорил и забыл. По нормам коммунизма! — Дядя Яша многозначительно поднял вверх указательный палец, — если, к слову, — ты мне норму не устанавливаешь, — то я сам, по своей совести, по свое­ му понятию должен блюсти эту норму. Я, Федя, себе коммунизм пред­ ставляю, как самое большое доверие человеку. Ему говорят — бери всё, что хочешь, а он, Федя, думает о том, как бы больше дать, а не взять. Вот как я понимаю. — В общем, правильно понимаешь, только для этой жизни нам нуж­ но стать очень богатыми, сознательными. — Это само собой, а вот работать-то я без всяких норм хочу, от всего своего желания, сколько душе угодно. И сейчас и когда комму­ низм будет. Хотел бы я в эту жизнь хоть одним глазком взглянуть перед смертью. — Да кто же тебя работать заставляет, дядя Яша? — развёл рука­ ми Сараев, — своё ты отработал, пора и на отдых. — А совесть заставляет, совесть, Федя. И потом по секрету тебе скажу: очень уж мне коммунизм наш полный повидать охота. Вот и мой труд — туда же на общее дело, на общее богатство. Неужто не доживу повидать всё своими глазами?.. Раньше, Федя, до революции я надежд