Сибирские огни, 1952, № 3

Н а г о р о в . Ты знаешь меня? Н а т а ш а . Конечно. Вы — парторг Алёшиного цеха. А я болела брюшным тифом. Я уже шла... Н а г о р о в. Куда ты шла? Н а т а ш а . К вам,. Алёша стеснялся просить помощи и... а я шла. Мы—эва­ куированные. И папа погиб на фронта. Н а г о р о в. Вы одни' жйвёте? Н а т а ш а . Т ётя умерла . Н а г о р о в. Где? Здесь умерла? Н а т а ш а . Нет. Ещё в Ленинграде». Эти короткие, отрывистые фразы, сказанные иногда даже, казалось бы, невпопад, выразительно характеризуют состояние Наташи. Но странное знакомишься с пьесой дальше — и с тревогой испытываешь возрастающее разочарование. Оно вы­ зывается сочетанием шаблонно решает мой — даже в своих частностях—«исто­ рии гордеца» с «накручиванием» искуст ственного сюжетного осложнения. Отец Алёши и Наташи, которого они считают погибшим, — жив и... в свою очередь считает их погибшими, ибо, несмотря на все меры, принятые с помощью коман­ дования части, не смог их разыскать. Это двойное Недоразумение ликвиди­ руется только благодаря нескольким случайным совпадениям. Полковник Иванов едет в одном купе с Нагоровым, парторгом завода, на котором работают Алёша и Наташа, и рассказывает ему об исчезновении детей. На этот раз парторг, ничего не подозревая, даже не вспоминает об Алёше и Наташе. В городе, где живут дети, полковник должен пересесть на другой поезд. Через несколько часов парторг Наго- ров впервые видит фотоснимок отца Алёши и Наташи, узнаёт вагонного спутника, мчится на станцию и достав­ ляет полковника к детям. Если бы мож­ но было преодолеть ощущение заведо­ мой, искусственной подгонки фактов, — последняя картина пьесы — встреча неожиданно нашедших друг друга отца и детей — могла бы, конечно, взволно­ вать читателя и зрителя. Этого; не про­ исходит! Почему? Потому что «Судьба товарища» принадлежит к числу тех пьес, в которых люди показаны односто­ ронне, плоскостно, -— почти исключи­ тельно в своих производственно-технв- ческих интересах. Большая психологи­ ческая неправда в том, как ведут себя герои пьесы во время нечаянной встре­ чи. Где сбивчивый, прерывистый раз­ говор, которому прыгающее сердце мешает быть последовательным, где вихрь эмоций? Где атмосфера огром­ ной, трепетной радости, переполняю­ щей всё существо? Ведь всё это, есте­ ственно, должно было возникнуть в по­ добной ситуации, если уже нас к ней все-таки привели. Нет всего этого и в помине. Наташа после первого восклицания: «Пана!» ведёт с ним очень трезвую бе­ седу на обыденные темы, не высказы­ вая даже ни малейшего удивления, ни о чём не расспрашивая внезапно «вое- кресшего» отца. Алёша приходит позже. Его долго искали: в порядке третьего совпадения он в этот самый день должен был под­ писывать рапорт товарищу Сталину, ре­ шил, в честь этого, «сделать что-нибудь, замечательное», дать невиданную про­ изводительность, но сломал станок, по­ лучил резкий нагоняй и... решил сбе­ жать с завода. Не видя отца, стоящего на балконе, Алёша уверяет приятеля, что никак не может «отделаться от мы­ сли о тысяче метрах в минуту». Но и встреча с отцом-, равносильная почти чуду, не изменяет хода его мыслей. Его попрежнему больше всего волнуют воп­ росы технического усовершенствования станка. Он даже не изменяет своего ре­ шения оставить завод и город, так как здесь ущемили его самолюбие: Сняли портрет с доски почёта и прочее. «Я уеду! — заявляет Алёша. — Лю­ бой ценой, — с отцом или без отца... всё равно уеду». Только перед самым закрытием за­ навеса отменяет он своё решение и обещает сделать всё, «чтобы усовершен­ ствовать станок». Станок, чертежи, рез­ цы, детали, нормы — всё это букваль­ но заслоняет от него негаданно; обретён­ ного отца. И фактически! «вытесняет» полковника Иванова из действия. Харак­ терно, что из пятидесяти заключитель­ ных реплик пьесы полковнику принад­ лежит лишь пять, а Наташе — одна. Даже в такой, совершенно необычной, ситуации юный герой пьесы Алёша продолжает оставаться одним из тек обеднённых людей, которые по воле многих драматургов «не видят ничего дальше своего цеха» («Правда»). Б. Костюковский широко известен читателю хорошей повестью «Снова весна» — произведением, подкупаю­ щим Своей жизненностью, глубоким про­ никновением в духовный мир персона­ жей, В качестве же соавтор® драматур­ гического произведения он почему-то счёл возможным далеко отойти от прав­ ды жизни. *** Перед закрытием занавеса, перед самым концом пьесы зритель слышит знакомые слова: «— Я остаюсь здесь и буду на ком­ сомольском собрании, и понесу любое наказание... Мне тяжело... Тяжело и стыдно... Мне просто стыдно теперь. Я многое передумал за эти дни. Я мно­ гое понял. Я понял, что друзья не по­ кинули меня, что они не дадут мне за­ блудиться» . Никому не придёт в голову угаер- ждать, что в таком заявлении есть что-