Сибирские огни, 1952, № 3

•бовь Фёдорова и учительницы Светло­ вой, как — внешне сдержанно, но со жгучим страданием в сердце — говорит Фёдоров, узнав, что Светлова тоже уби­ та во время расстрела: «Да-а... Вот и я осиротел...» Маляревский не хочет преуменьшать и силу врагов —не только ограждённую пока штыками и полицией, но и, ска­ жем, личную силу характера Петра Дем- чинова. Это — челов!ек большой воли, но вся она без остатка направлена на стяжательство. Богатство, богатство — любыми средствами, любой ценой — вот его девиз. Правда, драматургу не удалось до конца выдержать уровень обрисовки этого образа. Дорабатывая пьесу, Маля­ ревский написал эпилог. И мы видим теперь, как к рабочим, единогласно ре­ шившим покинуть все прииски после того, как были расстреляны их родные и друзья, приходит всё «высокое на­ чальство» , включая иркутского генеь рал-губернатора. Рабочие непоколебимы в своём решении: несколько тысяч че­ ловек покинут кровавое место! Перед драматургом стояла интерес­ ная задача — показать волевого и сви­ репого хозяина в такой ситуации. Как должен вести себя в этот момент чело­ век демчиновского склада характера, человек, заявлявший уверенно: «Я здесь хозяин, моё слово — вот закон» ? Зри­ тель, читатель не могут не задуматься над этим. Между тем, за время всей сцены Демчинов произносит всего две— три реплики, причём — совершенно не­ значительных, вроде: «Здесь то же, что на всех приисках». Вобщем, получи­ лось, что Демчинов, слушая разговор губернатора или исправника с рабочи­ ми, только «при сём присутствует». Это, с одной стороны, явно противоре­ чит характеру, а с другой стороны — не даёт возможности драматургу пока­ зать изнутри крах, постигший Дем- чинюва, хотя он пока и остался хозяи­ ном. Неудачен в пьесе образ Анны, жены Ерёмина, любовницы Демчинова. Это •очень традиционный «литературный» образ, во всей линии которого сквозит довольно дешёвый мелодраматизм. Ос­ тальные женские образы пьесы — зна­ чительно ярче. Сравнивая два варианта пьесы, — текст альманаха «Новая Сибирь» и от­ дельное издание, — легко заметить су­ щественные изменения. Во многом пьеса стала лучше — политически ост­ рее и весомее, исторически конкретнее, значительнее. Углублена характеристика ряда образов. Но коегчто оказалось «утерянным», будто автор в отдельных местах «сбился с тона». То, что рань­ ше должно было волновать зрителя с помощью психологического подтекста, иногда многозначительной недоговорён­ ности, теперь порою ненужно расшиф­ ровывается, комментируется. *** Эпилог «Кануна грозы», рисующий несломленность рабочих после кровавого подавления забастовки, их решимость сражаться до победы, — по сути дела воплощает в себе те новые драматурги­ ческие принципы, которые Вс. Виш­ невский определил как «оптимистиче­ скую трагедию» и которые знакомы со­ ветскому зрителю по нескольким исто­ рическим пьесам. Это явственно ощути­ мо, например, в посвящённой Юлиусу Фучику пьесе Юр. Бураковского «Пра­ га остаётся моей» . С этим же в ярко выраженной форме сталкиваемся мы и в пьесе М. Максимо­ ва «Навсегда!», рассказывающей о борьбе трудящихся Омска, под руко­ водством большевистской партии, против колчаковского «верховного правитель­ ства». Одна из лучших сцен пьесы — сцена допроса руководителя большеви­ стского подполья Александра Маслен­ никова Колчаком и представителями командования «союзников» — амери­ канцем Крэсом, англичанином Уордом и французом Жаненом. Масленников измучен пытками.. Его привели в ва­ гон, заранее предвкушая удоволь­ ствие поиздеваться над, этим ненавист­ ным и до сих пор остававшимёя неуло­ вимым большевистским вожаком. Ре­ зультат получается неожиданный для интервентов и их жалкой марионет­ ки — адмирала Колчака. Масленни­ ков, полный внутренной силы и непо­ колебимой уверенности в неизбеж­ ном торжестве великого дела, за кото­ рое он боролся, сам атакует высокопо­ ставленных палачей. Сцена построена так, что мы верим автору: арестованный вызывает полную растерянность и бес­ сильную ярость тех, кто наивно пытал­ ся позабавиться над ним. Он говорит незадачливым захватчикам, что у них нет завтрашнего дня. «— Почему вы не смеётесь, госпо­ да? Почему? Молчите? Что же, я ещё раз отвечу за вас: потому что мертвецы не смеются!.. Вам уже не задушить нас, господин верховный мучитель!» А когда американский генерал Крэс в бешенстве вопит: «Вы распространя­ етесь о будущем, а в вашем распоряже­ нии час жизни! Час-с!», — Масленников возражает: «Ошибаетесь, господа! Пар­ тия большевиков располагает вечностью. Мы пришли навсегда!» Могучий оптимизм побеждающего на­ рода звучит и в письме, написанном Ма­ сленниковым почти перед расстрелом. Он знал, что за ним каждую минуту могут притти, но в письме своём, торже­ ствуя над самой смертью, большевик обращался и к своим соратникам по