Сибирские огни, 1952, № 3

Продать по дешёвке? С тёмным лесом могучим, Со жнивьём золотистым, С той ли русской берёзонькой Во поле чистом, С нашим людом весёлым, Простым, тароватым? Вам не кажется, мистер, Что цена... маловата? — О цене мы сумеем всегда Сговориться: Англичане не любят, Мой друг, мелочиться. Вы согласны? Иного не жду я ответа, Потому что монета — Везде есть монета. И поверьте бродяге, Я больше вас пожил, — Наша родина там, Где нам платят дороже. Говорите, механик! Одно ваше слово... Оглядел Ползунов Чужестранца сурово: — Может, так и положено За морем синим, По-иному у, нас поступают, В России! Мы живём небогато, Одеты неважно, Но отечество, сударь, у нас Не продажно. Вот вам бог, господин, — И с глубоким поклоном Ползунов указал На резную икону, — — Вот порог, — Ползунов повернулся к порогу, — И надеюсь, Вы сами найдёте дорогу! XIV Прошло ещё почти полгода, Упорным занятых трудом. Неподалёку от завода Построен для машины дом. Машина собрана любовно, И, чтоб опробовать её, . К канатам привязали брёвна, И прикрепили долготьё. Настало время испытанья. С утра приехал генерал, Приплёлся жирный Христиани, Народ посадский набежал: Купцы, приказчики, мальчишки, Писцы, лакеи, денщики, Всегда помятые ярыжки, Пробирские ученики. Работные, Солдаты, Жёнки, Ямской проезжий молодец, В подбитой ветром одежонке Знакомец наш — Козёлжузнец, Саженный Петька, щуплый Спица... Народ толкается, теснится, Заводит споры, разговоры: — Что без воды пошла сама! — Держи карман! — Какой ты скорый! — Молчи, не нашего ума. — Ведь выстроил, домина цельный! — Гляди, воздвиг дворец какой! Механик вышел из котельной. Взглянул вокруг... Взмахнул рукой, И, заколдованные словно, Стальные цепи напряглись, Задвигались на блоках брёвна, То вверх, то вниз, То вверх, то вниз. — Гляди, как брёвна-то летают, — Кричат работные, — она, Машина эта огневая, Заменит тыщи рук одна. Но вдруг канаты задрожали. Как судорогой их свело, И брёвна медленно упали, К земле приникнув тяжело. — Эй, — молвил Ползунов с улыбкой,— Поправь насосну цепь, капрал, Её... конечно, по ошибке. Сам господин асессор снял. И, громче, не смутясь нимало: — Пошла, родимая, пошла! Ты рано, милая, устала, У нас с тобой ещё дела. Сказал, махнул рукой, и скоро Была машина на ходу. Канцелярист Мартынка Вторый Вопил, крестясь: — Колдун, колдун! А Петька крикнул: — Слышь, Черницын, Черницы,н... только ты пойми: Ведь это он словил Жар-птицу, Словил Жар-птицу, чёрт возьми! Черницын, вспомнив мост, добавил. За локоть Петьку теребя: — Не токмо что словил. Заставил Ещё работать.... За тебя! И кто-то подхватил: — Дивитесь! Сумел Жар-птицу подстеречь. А Ползунов, как русский витязь. Стоит, высок, широкоплеч. Кафтан его распахнут красный, И снежною покрыт пыльцой. Улыбкой радостной и ясной Простое светится лицо. И кажется, что взор орлиный За грань столетий устремлён... И не такой свою машину За светлой дымкой видит он: Она взвилась, как в русской сказке — Ковёр волшебный — самолёт. На ней уходит без опаски За сине море мореход. Раздвинув гор седые кручи. Она меняет русла рек... А управляет ей могучий, Свободный русский человек!