Сибирские огни, 1952, № 3

Тогда не будешь по сто тысяч Дарить Потёмкину за блуд! ...А Поля то твердила: «Ну же, Не надо, милый, Есё пройдёт», Дыханьем грела ноги мужа, Ко лбу прикладывала лёд. А то испуганно металась: — Молчи! Закрою дверь сперва, Чтоб и больному не досталось За те крамольные слова. XII Казалось, нет, не две недели, Он слёг, казалось, год назад. Запали глубже, потемнели Его орлиные глаза. Лихой болезни след суровый У (рта морщинами возник... О нём печётся по-сыновьи Ею любимый ученик. Приходит он его проведать, Приносит о делах отчёт. Сегодня целый час беседу Больной механик с ним ведёт: — Не спорь, брат, всё случиться может, Ты слушай, что я говорю: Тебе — всё дело подытожить, Коль я до срока догорю. Вздохнул: — Был человек в столице... Он нам бы лучше всех помог. Да как! Но это не случится: Ведь Ломоносов... в землю лёг! Страшит та мысль, и сердце студит... Но он сказал в тот раз: «Дерзай!» Черницыи, знай: машина будет! При мне... иль после. Будет. Знай! Быть может на заводах рудных Ты станешь строить сто машин. И помни, коль придётся трудно, — Ты, как и я, брат,— не один. Постой-ка! Кто-то в дверь стучится. Какой незваный гость пришёл? ...А в горнице— и Трифон Спица, И Петька, и кузнец Козёл! Козёл перекрестился чинно, Слегка помялся: — Слышь ты, вот... Тут, значит, в пади Голубиной Старуха-знахарка живёт. Не так далёко— вёрст за тридцать. Каких у ней снадобьев нет! Кипрей, пустырник, чемерица, Алой-столетник, горицвет. И мы собрались в воскресенье... А Петька перебил: — Гурьбой! Вот принесли тебе жень-шеня, Волшебный корень дорогой. Лечись-ка, ваше благородье, Давай, осиливай беду. Да — за дела, а то в народе Не я один машину жду! Ну что ж, пойдём, — и мы при деле, Спохватятся — неровен час. ...Ушли. Недолго посидели. Но Ползунов за всю неделю Вдруг улыбнулся первый раз. — Гурьбой ходили— вёрст за тридцать, Всё для меня... К чертям кровать! Ты, слышь, к чертям, Иван Черницын, Ещё мы будем воевать! XIII Помогло ль Ползунову Леченье 'простое — На чудесных, На травах целебных настои, Или новым усилием Воли могучей Отодвинул он на год Конец неминучий,— Только встал Ползунов С надоевшей постели И увидел в окно, Что скворцы прилетели, И однажды... то было В начале апреля, И на улице громко Капели стучали — В скромный дом На Иркутской Пришёл англичанин. Мистер Брук сообщил, Что явился проститься. Он домой уезжает. К себе. За границу. Битый час толковал он О мощи британской: — Нет сильнее империи Нашей гигантской. Мы проникли повсюду, Вы знаете сами, Наша нация — Первая под небесами. Ползунов не ответил, Они помолчали. — Я зову вас к себе! — Вдруг сказал англичанин. Мы построим машину По вашей модели, Двести шиллингов буду Платить вам в неделю. Соглашайтесь! Кто служит английской короне, Тот достоинств и чести своей Не уронит... Ползунов посмотрел На незваного гостя: «То не сам сатана Забавляется тростью?» Говорит Ползунов: — Получается ловко: Всё отечество, значит,