Сибирские огни, 1952, № 3

Но последний пароход ушёл, а Дина не уехала. ...В ожидании вестей из Славянска Иван Лукьянович просматривал американские газеты , обнаруженные им у купца на при­ лавке . — Дина, что это за слово? Его и в словаре нет. И вообще ничего не понимаю: какой-то трон, приз, королева... Все эти годы жена занималась с ним английским . Она подошла, вглянула в га­ зету. — Баку! — Ах, Б аку ... А это? Дина перевела: — «В отношении нефти Баку не имеет себе равных . Б аку — величайший нефтя­ ной центр мира. Если нефть — королева, то Б аку — её трон. Однако самый боль­ шой приз для цивилизованного мира со времени открытия обеих Америк — это Сибирь». — Вон оно что, — наконец разобрал­ с я он в тексте, — призы себе намечают, делят Россию... Пришёл Устюгов мрачный, хмурый. — Вы чем озабочены? Что-нибудь слу­ чилось? — спросил его Кочнев. — Чаю хотите? — предложила Дина. Василий сел, ничего не ответив хозяйке. — Попутал ты меня, Иван, — пробасил он. — Жена поедом ест. — Ну, это не опасно, — попытался пошутить хозяин, — вас с такой бородой трудно съесть. — Зря послушал тебя, надо было про­ биваться дальше, к Амуру. — Великолепно, — Кочнев осуждающе покачал головой: — пробиваться прямо в армию Колчака. Стоило для этого покидать Аляску! — Чёрт-те что творится на белом све­ те! — выругался Устюгов и смолк. Его положение и вправду было труд­ ным. Минувшим летом Кочнев отговорил Ва­ силия двигаться дальше. «Потерпи, — говорил он, — вот-вот снова установится по всему Дальнему Востоку советская власть. Получишь паспорт и разрешение сесть на пароход». Наталья сама присо­ ветовала тогда переждать, а теперь ест поедом. И то ей — не так , и это — не э так ... «Тошно, — говорит, — Вася, эдак жить . Конца краю не видно...» И плачет, клян ёт свою судьбу. Посидев несколько минут, Василий под­ нялся , взял шапку. — А чай? — спросила. Дина. Гость даже не дотронулся до чашки . — Вы что приходили, Василий Игнатьевич? — Так, ничего. На душе муторно. И ушёл — кряжистый , бородатый. — Странный он какой-то, — заметила Дина. — Трудно ему, — отозвался Кочнев. — России не знает, не понимает многого и понимать не хочет. Подай ему Амур — и баста! — механическим движением Иван Лукьянович застегнул воротник чёрной косоворотки. Ему было досадно, что не сумел он пе­ реломить Устюгова, сделать этого человека полезным революции. Дина закутала сына в одеяло из заячье ­ го пуха и понесла на свежий воздух. Кочнев остался один. Бездействие угне­ тало его. К тому же, он так много уже го­ ворил с чукчами, что опасался, как бы люди не охладели к его словам, ожидая немедленных действий. Кочнев не знал, что несколько дней назад подпольная группа в Славянске оце­ пила ночью дома колчаковцев, разоружила всех, кто не был в отъезде, арестовала их и провозгласила образование Революцион­ ного Комитета Чукотки. Иван Лукьянович сидел в глубоком раз­ думье, когда увидел, что к его домику под­ ходит большая группа вооружённых чук­ чей во главе с Элетегииым. В руках у них были луки, древние щиты, винчестеры, пики, на одеждах висели колчаны со стре­ лами. «Что это значит?» — подумал Коч­ нев. За годы, проведённые с этим наро­ дом, он никогда не видел ничего подоб­ ного. Люди шли к нему. Через минуту, не­ обычно шумливые, они уже заполняли его комнату. В окно было видно, что со всех сторон к домику тянулись поселяне. Среди входивших были двоюродные и троюродные'братья Элетегина и другие его родственники по отцовской линии. Всю осень Элетегин отсутствовал: он уходил на поиски пропавшего отца. Сейчас Кочнев видел Элетегина впервые после его отлучки. Видимо, он только что вернулся. — Ван-Лукьян! — не здороваясь, с к а ­ рабином в руке, возбуждённо выкликнул Элетегин, расталкивая братьев. — Ван- Лукьян! — повторил он и, задохнувшись от волнения, больше ничего сказать не смог. — Что случилось? Здравствуй, Элете­ гин, — Кочнев внимательно смотрел на этого плечистого сорокалетнего чукчу с загорелым лицом -и чёрными волосами, выстриженными н а макушке. — Ты выбросил болезнь. Смерть побе­ дил. Очень сильный ты , Ван-Лукьян! Те* перь помоги нам найти «цену несчастья» . Пойдём с нами! Элетегин сделал паузу. Глаза его горе­