Сибирские огни, 1952, № 3

поступают только с моржом, когда он убит н а охоте. «Как можно резать живого чело­ века? — думал он. — Почему отец не кри­ чит? Разве не больно?.. Живой ли? Видно, очень сильный шаман Ван-Лукьян, если может так делать...» Вдруг лицо хирурга стало совсем бе­ лым. Он заметил, что на лице больною всё ещё лежит кусок валы, пропитанный хлороформом... Иван Лукьянович поспешно убрал с ли­ ца старика маску. — Как сердце? — тревожно спросил он Дину. — Бьётся, но слабо, Ваяя, — глаза молодой женщины испуганно расшири­ лись. Тем временем Иван Лукьянович про­ должал операцию. Дина стаяла рядом, вы ­ полняя отрывистые приказания мужа. Временами она испытывала приступы го­ ловокружения. Тогда она старалась смот­ реть куда-нибудь в сторону. Кочнев очень осторожно добирался уже до отростка слепой кишки. Операция тянулась около часа, Кочне- ву она казалась бесконечной. Каждый раз, когда он разгибался, в спиле ощущалась жестокая боль. На лбу выступил пот, хо­ тя в комнатке было свежо. Мешала ды­ шать марлевая повязка, сильный запах спирта и хлороформа пьянил. Иногда в гла­ зах появлялись какие-то вереницы разно­ цветных кругов. Иван Лукьянович на се­ кунду прерывал ошеращго... В полости всё время скапливалась кровь: зажимы, найденные в медицинском ящи­ ке, действовали плохо или были неуме­ ло использованы... Дина торопила мужа, опасаясь, что старик умрёт от потери крови. Но вот, наконец, в тарелке на подокон­ нике появился вырезанный аппендикс! Чукчи снова замелькали за окном, рас­ сматривая «выброшенную болезнь». Кочнев начал зашивать разрез, всё чаще спрашивая: — Сердце? Как сердце-, Дина? Сердце билось очень слабо. Видно, ста­ рик слишком много надышался хлорофор­ ма. Даже Дина всё чаще зевала, а в> конце концов ей стало нехорошо и она выбежала из комнаты. Иван Лукьянович тоже по­ чувствовал себя странно слабеющим. Никаких лекарств для возбуждения сер­ дечной деятельности у Кочнева не было. Закончив операцию, он настежь открыл окно и дверь. В комнатке сразу стало хо­ лодно: был конец октября. Затем, в полном изнеможении, Иван Лукьянович опустился на кровать, покры­ тую белой простынёй. Лишь теперь он с удивлением заметил, что левое ухо больного сильно поврежде­ но, а череп над ним почти оголён. «Как это я раньше не вид ел?»— устало поду­ мал Кочпев, вспомнив рассказ Элегетинао схватке его отца с разъярённым раненым медведем. Бледная, к ак лежащий на столе боль­ ной, вошла Дина. — Что ты делаешь, Ваня? Простудится же он!.. — Она тревожно посмотрела па б1ошьного. — Встань, Ванечка, — Стянув с постели одеяло, она поспешно прикрыла им старика. Иван Лукьянович снова стал проверять пульс. — Надо бы перенести на постель; — сказал он. Они вдвоём переложили старика на Ди­ нину постель. * ** Больной очнулся поздней ночью и. первое, что он увидел, — два улыбаю­ щихся счастливых лица, склонённых над ним. Старик оказался на редкость крепким. Через десять дней он сам ушёл в свою- ярангу. А ещё через две недели уехал с товарами купца в тундру. Шаман не показывался из яранги. Чукчи говорили между собой: * — Две руки дней, однако, не спал таньг. — Живому человеку в живот влез, вы­ бросил болезнь. — Это так . Все видели-. — Старик говорит: «Спал я . Совсем не­ больно, однако». — Ка-комэй! Шаман, что ли? — Разве шаман может так? — Как научился? — Большим умом, видно, владеет! — Никакой платы не взял... — Он — оптомэ (вроде) чукча. Он по­ ступает как настоящий человек! — Лучше Ван-Лукьяна слушать, чем шамана. Шаман сказал — умрёт, т а н ы здоровым сделал. Каюомэй! Вот так здоро­ во! — смеялись мужчины, — Тумга-тум, — ласково отозвалась о Кочневе жена старика. Был вечер. Чукчи беседовали- в пшюте Элетегина, а Иван Лукьянович, склонив­ шись -над столом в своей комнатке, думал о том, к а к ему найти верные пути-дороги к сердцу чукчей, как укрепить их доверие в нему. Задание, полученное им в Славянске, не давало ему оставаться спокойным, требовало немедленных действий.