Сибирские огни, 1952, № 2

когда кто-то может усомниться в твоей честности. Она уж е готова была итти к председателю колхоза и просить освобождения от работы. Но Сараев вызвал её сам. — Что это с тобой деется, девонька? — спросил он. — Ведь так и до беды недалеко. — Уже беда, Фёдор Трифонович, глаза боюсь показать на улицу. А не брала я ничего, верьте, не брала. Р азве можно дарёное на фронт... — Ты вспомни, может выдавала кому? — Вспоминала. Д а разве можно упомнить. Перепуталось всё. Не брала я. — Вот заладила . Не брала, не брала! — рассердился Сараев. — Д а кто винит тебя? Не могла ж е ты с кашей умять варежки, д а катанки. Тут они, искать надо. — К ак тут? — д аж е оторопела Шура, — не иголка ведь. — Вот и я говорю, не иголка. М ожет путаница к акая в бухгалтерии? — Может в бухгалтерии, — с надеждой сказала Шура и тут ж е д о ­ бавила: — а только освободите меня от кладовой. Куда угодно пойду. — Ты это брось, девонька! И з кладовой уйдёшь, люди скажут , что виновата. Работай спокойно. Я в ответе за тебя буду. Вроде пору­ чителя. Но разве могла Шура быть спокойной? Ей казалось, что каждый го­ тов её укорить, и она уж е не удивилась, если бы её назвали воровкой. Дней через десять Сараев вызвал Шуру опять. Он долго и внимательно смотрел на неё, потом, пряча в уголках, губ улыбку, проговорил: — Эко перевернуло тебя! И поделом. Убрать тебя, конечно, из кл а ­ довой надо. Кончилось мое поручительство. — Надо, — покорно согласилась Шура, — только душа моя чиста. — А я разве говорю, нечиста? Вот, читай. Шура взяла протянутую Фёдором Трифоновичем бумагу и, ничего не понимая, пробежала её глазами. Потом перечитала ещё раз и только тогда до неё дошло.. Это писал с фронта командир, часть которого несколько месяцев тому назад получила от колхоза подарки. Сейчас командир подробно писал, как часть вступила в бой. Попутно он сообщал, что, когда пред­ ставители части, приехавшие с фронта в колхоз, получили подарки, то з а ­ были выдать расписку. К письму была приколота расписка на пельмени, варежки и валенки... И тогда Шура вспомнила ту ночь, когда её разбудили. Она выдала к а ­ ким-то военным подарки, кажется , разговаривала о чём-то с зам естите­ лем председателя колхоза. У Шуры болела дочка и до этого она не­ сколько ночей не спала. Вернувшись домой, Шура немедленно заснула, а потом ей вообще показалось, что всё это приснилось. Теперь то и дело снились сны, в которых она что-то, кому-то выдавала , отправляла на фронт подарки, вручала их прямо Поле, получала от него письма, полные благодарности... А писем от Поли не было. В конце января 1944 года в Долгокычу пришло несколько похорон­ ных извещений. С растрёпанными косами и дикими глазами прибежала к Шуре Елена Сараева . Она рвала на себе волосы и билась на полу в ры да ­ ниях, заж ав в руке листок бумаги. Шура, молча, поднялась с лавки, р а з ­ ж ала её судорожно сцепленные пальцы, взяла бумажку и прочитала точь-в-точь такие ж е строгие, такие ж е неумолимые, торжественные слова, как несколько минут тому назад ... Смертью храбрых... в боях за социалистическую родину... Андрей Сараев...