Сибирские огни, 1952, № 2

дучи простыми молоковозом и секретарём правления, удостоиться чести участвовать во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. ...Поликарп и Андрей в один день ушли в армию. Шура осталась с двумя малышами. Д руж ба между Шурой и Еленой стала ещё крепче. Их отныне объединяла не только личная симпатия, но и общие тревоги. По характеру Шура и Елена были настолько разными, что можно было только поражаться тому, как это они умудрились за всё время ни разу не поссориться, ни разу не сказать друг другу резкого слова. Елена была вспыльчивой, очень резкой, а Шура внешне флегматич­ ной, молчаливой, замкнутой, но на самом деле собранной, энергичной и доброй. По дому она управлялась так быстро, что отец говорил о ней: «Шурка, как метла». А в его устах это было высшей похвалой. Однажды , председатель колхоза, вскоре после того, как Поликарп уехал, вызвал к себе Шуру и предложил ей работать кладовщиком колхоза. Фёдор Трифонович знал честность этой женщины и вполне мог дове ­ рить ей немалые материальные ценности колхоза. Шура согласилась. Это была трудная работа в трудные годы. З а день женщина пере­ таскивала на себе десятки мешков с зерном и мукой, бараньи и свиные туши. Помочь было некому: не могла же Шура просить помощи у стари­ ков. Самой тяжёлой работой она хотела заглушить в себе тоску и тревогу за мужа. Шура часто обсчитывала сама себя, забывала записать выдачу и д аж е несколько раз уходила из кладовой, не опломбировав её. Осип Большаков смотрел на дочь и, догадываясь о её переживаниях, боялся расспрашивать. Однако он не мог пройти мимо того, что слышал о дочери от бухгалтера колхоза. — Ты пойди к председателю и откажись от кладовой, — говорил он, — неужели хочешь осрамить мою голову? Я пятнадцать лет вожу в колхозе молоко, ни разу у меня оно не пролилось, не прокисло, всегда всё сходится, всегда всё в аккурате. Я д аж е молоко перестал пить, чтобы никто не подумал, что я могу взять колхозное. А тут, чего доброго, скажут что за родной дочерью усмотреть не мог. Или не будь растяпой, или от­ кажись. А то и мужа и отца опозоришь. Но Шура не хотела и не могла отказаться от работы. Кому-кому, а ей было известно, что в колхозе не хватает рабочих рук. Огромное хозяйство колхоза вели сейчас главным образом женщины и старики. Чем же она была лучше других? Нет, она должна была ра ­ ботать , должна взять себя в руки. Колхозники готовили подарки на фронт. Шура тоже собрала у себя самые лучшие тёплые вещи и унесла в кладовую. Длинными ночами в избах стряпали пельмени, вязали мягкие вареж - ки-однопалки из верблюжьей шерсти, тёплые шлемы, фуфайки, шили д о ­ бротные полушубки из белой некрашеной овчины, чтобы были под цвет снега, писали письма на фронт незнакомым бойцам. Всё это стекалось в кладовую к Шуре. Посылки! Посылки! Посылки! И з колхоза отправляли на фронт тоннами баранину, домашнее пе­ ченье, пельмени, одежду ... И всё проходило через Шурины руки. Ей уже казалось, что всё это обязательно попадет её Поле, Андрею и десятку других односельчан. Однажды у Шуры случилось большое несчастье. В кладовой не х в а ­ тило нескольких ящиков с пельменями, 100 пар варежек и 50 пар в а ­ ленок. Шура пыталась вспомнить все выдачи, которые у неё были за это время, прятала глаза от пытливого и недоверчивого взгляда бухгалтера и впервые в жизни с ужасом убедилась, как тяж ко бывает на душе, 3. «Сибирские огни» № 2.