Сибирские огни, 1952, № 2

лать остановку и очищать его. И здесь Ж данов нашёл выход. Он при­ способил прорезиненный ремень на секции режущего аппарата и з а ­ крепил ремень болтами секции. Ремень прикрывал переднюю часть по­ лотна и не допускал наматывания зелени и хлеба на полевой валик. Раньше приходилось остановить комбайн, подогнать полотно к рассое­ динению, расстегнуть пряжки, очистить валик и опять всё поставить на место. З а смену на такой операции Ж данов стал экономить до двух , часов. Вот если подсчитать все эти часы и минуты, то получалось, что новатор-комбайнер увеличивал свой рабочий день больше чем в три раза и экономил до 30% горючего. При этом нужно учитывать, что в условиях короткой забайкальской осени комбайн находится в работе всего один месяц в году, в то время как в средней полосе России — более двух. *❖ % Во время Великой Отечественной войны Михаила Ж данова не в зя ­ ли в армию. Он был единственным специалистом, «забронированным» за колхозом. Эта «бронь» не д ав ал а покоя Михаилу Жданову. Его со­ весть восстала против неё. К ак никак, а он был человеком, «понюхавшим» порох, и на войне смог бы занять своё место, в тех ж е танковых ча­ стях. Всех мобилизованных и добровольцев проводил в армию Сараев, а Ж д ан ову оказал : — И не проси. Остаёмся с тобой воевать среди баб да стариков. Я не хуже тебя мог бы пойти в армию, да говор ят— нельзя. Д авай бу­ дем признавать дисциплину. И Ж данов на время присмирел. Однако не раз и не два он возвра­ щался к этому разговору. В колхозе надо было работать теперь в пять раз лучше и больше, чем раньше. Штурвальный был мобилизован в армию, и Михаил Хар­ лампьевич решил заменить его своим пятнадцатилетним сыном Гошей. Он не ж алел сына, как не ж алел до этого своего взрослого и опытно­ го помощника. Так ж е комбайн шёл круглые сутки, и на сон, и то по очереди, отводилось два-три часа. Он не щадил свою многодетную жену, которая работала сейчас в колхозе за двух мужчин. И всё ему казалось мало. Как-то Михаил Харлампьевич, когда особенно было тяж ело на фронте, ночью пришёл на квартиру к Сараеву. Он поднял того с по­ стели, ушёл на кухню и шёпотом спросил: — Ты меня хорошо знаешь? — К уда лучше. Опять на фронт будешь проситься? — так же шёпо­ том сказал Сараев и зевнул, — Д а , на фронт. Помоги мне, порекомендуй меня. В партию хочу вступить. И там уж ей как угодно будет распорядиться моей жизнью, А только без партии я сейчас не могу. Сараев вскочил с места и, больше не боясь разбудить всех в доме, в волнении проговорил: — Хорошо тебя знаю, Михаил. Исключительно хорошо. С чистой душой ты идёшь в партию, и с чистою душой я дам тебе ручательство. Как за самого себя. Исключительно тебе верю, друг Миша... ...Надо было как-то по-особенному отметить своё вступление в пар­ тию. Ж д анов испытывал в этом непреодолимую потребность. — Гоша, — ск азал он своему сыну и помощнику, — 'скажи мне, Гоша, что ты сделал , когда тебя приняли в комсомол? Сын задум ался и сказал :