Сибирские огни, 1952, № 2

За полотом послышались тихие шаги. — Кто там? Го-Го'! Устюга® открыл глаза и увидел, что по­ лог резко приподнялся и один за другим в спальное помещение вползли двое. Это были Ранаургин и отец Зимины. — Распутница! Так. рот ты где! — за­ кричал отец. — Разве Ранаургин не по­ молвлен с тобой, что ты таскаешься к другим парням?! П-еляйме растерялся. Зимина сжалась, сдвинула брови. Василий поднялся, сел. — Пойдём! — Ранаургин дёрнул де­ вушку за руку. Она всем телом рванулась назад. — Уйди! Почему пристаёшь?! — Молчи! — закричал отец. — Не стану молчать! — Как смеешь ты так отвечать отцу? — Ранаургин снова пытался схватить её за руку. Кровь бросилась в лицо Зимине. — Тебе женой не буду. Даже видеть тебя — всё равно, что вонючую воду пить! — Синие полоски татуировки на её напряжённом лице сбились: две, перетя­ нутые с переносицы на лоб, слились в сплошное синее пятно, — три другие об­ разовали на подбородке тугие дуги. — Тащи её! — сорвавшимся от волне­ ния голосом крикнул старик. — Тащи к себе. Она твоя жена, по обещанию! Сын Кочака схватил Зимину в охапку. — Пеляйме! — жалобно крикнула она со слезами на глазах. — Твой ум отума­ нило, что ли? Юноша, действительно, растерялся. Ведь у него не было на неё никаких прав, кроме права любви. А тут— отец и жених— сын шамана... — А ну, брось! — внезапно вмешался Василий. — Ты что девчонку обижаешь? Видишь, не хочет она итти. — Сильной рукой он отстранил Ранаургина. Не удержавшись на. коленях, тот сел, совершенно оторопев от неожиданности. — Кому нужен такой муж! Не хочу тебя. Уходи! — кричала Зимина. — Уходи, — вдруг осмелел Пеляйме. Здесь я хозяин, — его рука легла, на ру­ коять охотничьего ножа. Жених стиснул зубы, что-то промычал. Лицо ©го густо покраснело: его, Ранаурги­ на, сына Кочана, выгоняют из яранги, как собаку. Этого ещё никогда не случа­ лось... — Твой ум склонен на худое, однако. Зачем обижаешь девушку?—Пеляйме ещё не смел при всех назвать её своей неве­ стой. Бросив гневный взгляд на Устюгова, с руганью и угрозами Ранаургин выполз из спального помещения. — Ты чужой человек, — сказал отец Зимины Василию. — Ты не должен вме­ шиваться в нашу жизнь. Зимина — моя дочь, и я её отец. Устюгов ответил: — Дочь должна слушаться отца, Я не мешаюсь. - — Верно. Верно, — старик одобритель­ но закивал головой. — Идём домой, Эн- мина. — Пойду. Домой пойду, отец, — де­ вушка сразу сникла и горько заплакала. Старик придвинулся к ней, стал гла­ дить её по плечам. Пеляйме вышел. Ранаургина нигде не было. Вскоре мимо .прошли отец и дочь. — Мой -ум смутился, — вернувшись, оправдывался юноша перед Василием. — Ты — мой тумга-тум. Я помогу тебе пе­ рейти на ту сторону. * В ожидании, пока льды заклинят про­ лив, больше месяца прожил Устюгов у Пеляйме. И почти каждый вечер к ним в ярангу прибегала Зимина. Наконец, как-то в тихую лунную ночь Пеляйме разбудил Василия: — Поднимайся. Скорее. Иди. Торопись. Возможно, успеешь. Он проводил друга до кромки остано­ вившихся сейчас подвижных льдов, про­ стился — и ещё долго потом всматривал­ ся, как таньг-тумга-тум растворяется в бирюзовом марев© среди торосов. «Смелый. Ох, смелый!» — думал про не­ го Пеляйме. Даже он, чукча из Уэнома, не решился бы на такое. ...Как шёл Василий через Берингов про­ лив, сколько дней и ночей, как провали­ вался в море, спасался, обходил разводья, как начавшийся дрейф начал уносить его на север — это знает только он. Обмороженный, с заледеневшей бородой, ©валившимися глазами, лишь к середине февраля он достиг Нома. — Васенька, родной!—вскликнула вы­ бежавшая навстречу в одном платье На­ талья. Дверь в избу осталась открытой, отту­ да, как из бани, валил пар. Василий прижал в обледенелой одежде жену. Запахивая на ходу тулупы, со всех сторон спешили родные и односельчане. — Уж и не чаяла дождаться,— всхли­ пывала, причитала .Наталья. — Заждалась она тебя. Совсем, гляди, извелась девка.