Сибирские огни, 1952, № 2

пятидесяти миль!).—■Передай мистеру, Роузену... — Сам знаю, что передать! * Через пять дней Устюгов достиг Уэно- ма, откуда путь через пролив самый ко­ роткий. Чукчи изумились, узнав о его намере­ нии: — Как пойдёшь? — Никто не ходит. — Не потерял ли ты разум свой? — Пропадешь. — А где Тымкар? — 'Вспомнил Василий смелого и любознательного юношу. — Не знаем. В тундре, однако. Молодой охотник Пеляйме, который два года тому назад помог Ройсу и Устинову перебраться в следующее поселение, услы­ шав из уст таньга имя своего друга, при­ гласил Василия к себе: — Тагам (идём). Ты, однако, замёрз и хочешь есть. Кочак покосился на гостеприимного парня. Эти юнцы, видно, стали забывать, что у них есть шаман, и торопятся само­ стоятельно всё решать. ...К тому же, само упоминание о Тымкаре было шаману не­ приятно. А Пеляйме — кому же это не­ известно — друг изгнанника.. Но даже и не это больше всего покоробило Кочака. У него с Пеляйме — особые счёты. До ша­ мана дошёл слух, что молодой охотник уз­ нал своих песцов, когда Кочак приобретал на них деревянный вельбот. Шкурки эти были собраны для исправника... В связи с этими неудобными слухами, шаману осо­ бенно хотелось бы прибрать Пеляйме в рукам, но тот отказывался взять себе в жёны его дочь, хотя и был с нею помол­ влен 'родителями ещё при рождении. «Как возьму чужую жену? — говорил он: — Она Джона-американа жена». А этот бро­ дяга Джонсон .обманул сильного шамана, уехал, оставив дочь Кочака, которая забо­ лела. нехорошей болезнью... Пеляйме ещё стал поперёк пути сыну Кочака Ранаур- гину, отбивая у него Зимину и здесь идя против воли их родителей. — _Не будь в задумчивости, — сказал Пеляйме Василию за чаем, сидя против него у жирника. Устинова тронула такая участливость. — Куда ум захочет — туда ступай. Ни­ чего. Лыжи охотничьи дам, пых-яых (так называли чукчи надувной поплавок из шкуры нерпы) дам. Скажу, когда можно итти. Однако страшно. Старики говорят, только один раз так люди ходили. Голод заставил. Давно было. Спирт не пили тог­ да. Сильные были. Не болели. Теперь ты отдыхай. Хорошей пищей буду кормить тебя. Ты смелый, — восхищённо сказал Пеляйме. — Однако теперь отдыхай, — по­ вторил он. Юноша спешил уложить гостя, потому что в сумерках к нему должна прийти Зимина. После того, как сестра Пеляйме вышла замуж, переселилась к мужу, и Пеляйме остался в яранге один, — Зимина каждый вечер тайком прибегала к нему. Убирала нолюг, готовила пищу, чинила одежду. Её мать и отец ничего не могли с ней по­ делать. Они торопили Кочана со свадьбой,, но дочь совсем перестала их слушать. Вот и сегодня: не успел ещё Василий задремать, как край полота приподнялся и из-под него сверкнули два бойких чёрных, глаза. Устюгов сильнее сомкнул ресницы. В следующую секунду девушка уже оказалась в пологе. — Эл! Это ты, Эн! — прошептал По­ ляйме. Она прильнула к нему головой, загля­ дывая в глаза. — Таньг спит? — Спит. — Он ласково гладил её чёр­ ные 'ВОЛОСЫ. — Отец опять пошёл! к Ко-чаку. — А мать? Что говорит -она? — шёпо­ том спросил юноша. — Ругает. Что станем делать, милый? Они помолчали. — Ты думай. Я сварю тебе мясо. Сего­ дня ты добыл две яе-рпы, да? Пусти-ка, — она высвободилась из его рук и нача­ ла хозяйничать. В отличие от Тымкара, Пеляйме не удался ни красотой, ни ростом. Ничего примечательного, кроме красивых, немного раскосых глаз, не находил в нём Васи­ лий. Другое дело— Зимина. Среди деву­ шек она выгодно! отличалась и внеш­ ностью, и подвижностью, и острым язы­ ком. — Отчего видна тревога в глазах тво­ их? — снова заговорила Зимина. — Или ты боишься Раяаургина? — Уже которые дни наступают, а я всё один. Живи ео мной, Эн. — Милый. Мы будем вместе. Только- здесь страшно. Что сделает с нами Кочак? Хорошо-, если бы Ранаургин взял себе в жёны другую! — Такую не уступит, — грустно про­ изнёс гоноша. — Давай убежим. В другое селение уйдём. Там станем жить. — Как брошу ярангу?