Сибирские огни, 1952, № 1

ва вернуться в кабалу в помещику; дру­ гих в спешке не включили в списки отъ­ езжающих; третьи вовсе не звали о- прода­ же их земель Америке, а узнав, уехать уже не успели, во отказались от-.принятия иностранного подданства. «Мы русские. Как можно принять америванство!» — го­ ворили они. Поселенцы Михайловского редута отно­ сились в тем, кто долгое время оставался в неведении, не верил в продажу Аляски и отказался от принятия чужого подданства, считая Русскую Америку своей крон ой землёй, такой же, как Сибирь и Дальний Восток: продвигаясь на восток, русские достигли Западного полушария, открыли неизвестную ещё тогда никому Аляску, спустились в югу до Калифорнии. Русская Америка — так и нарекли эти земли пер­ вооткрыватели. Поколения простых рус­ ских людей прочно обживали свою Амери­ ку: добывали соль на озёрах, выращивали ячмень и пшенипу, занимались охотой, огородничеством, ремёслами, строили лесо­ пильни, верфи, кирпичные и кожевенные заводы, закладывали шахты, обучали гра­ моте индейцев, алеутов и эскимосов, н а ­ носили та карты горные хребты и реви, строили редуты и посты, форты и поселе­ ния. Но вот пришёл 1867 год, и настоя­ щие хозяева этих земель стали быстро утрачивать своё былое положение. Объединённые лишь храмами, которые официально остались собственностью чле­ нов православной церкви, проживающих на уступленной территории, — русские люди оказались в тисках. Выехать в Россию было не на что, да и пугала пол­ ная неизвестность — где и как они стали бы там жить? К тому же, расставаться с родными местами всегда нелегко, хотя им, как лишённым подданства., и чинили вся­ кие затруднения: не отводили участков для золотых разработок, а перекупить не было средств. С другой стороны, и отор­ ванность от исконной родины предков, от своей нации тяготила их. А годы шли. Вот уже и Василию испол­ нилось двадцать шесть лет. Михайловский редут, расположенный близ города Нома, был не единственной русской колонией в Новом Свете,'. Здесь многое напоминало Рос­ сию: и избы с резными наличниками на окнах, и петухи на воротах, и православ­ ный крест на церкви, и бани, и обычаи, и церковные книги в тиснёных кожаных переплётах. И всё же не один Василий был хмур и нелюдим... ... — То верно: неладно всё как-то вышло, — после долгого раздумья, наку­ рившись, снова заговорил дед. — Однако царь-батюшка не ведает о нас, горемыч­ ных, обманули, видать, его супостаты — слуги неверные. — Тебе что... Всё одно, где кости сло­ жить. А мне с Натальей да Колькой жить надобно. Да. разве мы одни? Какая это жизнь! Кругом жульё, купцы-обдиралы. Ни тебе правды, пи закона. Один доллар власть имеет. Сынок Колька вон подраста­ е т — куда его? В лакеи отдавать, что ли? А там язык родной забудет, женится, гля­ ди, без присмотру на какой поджарой герл. Изведём эдак здесь русский род... — Ой, правда твоя, Васильюшка, — за­ охал старый, — твоя правда! Изменилася жизнь. Хотел Василий рассказать о своих пла­ нах позже, за улейном, когда соберётся вся семья, да втравил его дед в разговор раньше времени. — Надумал я , дед, пробиваться к Рос- сии-матушке. — Отступаешься? — всполошился ста­ рик. — Доколь буду жить, как в плену, сре­ ди янок?! — Так это ж наша земля, Васильюш­ ка! Куда ж ты с неё пойдёшь, на кого оставишь? — Эх, дед, замолчи... — глаза Василия повлажнели, он крепко сжал рукой боро­ ду, отвернулся, встал с завалинки и, едва не свалив штабель просыхающего кирпи­ ча-сырца, вошёл в избу. Сколько раз, ещё до женитьбы, поры­ вался ои наняться на какой-нибудь тран­ спорт и уехать в Россию. Но пи отец, ни м ать— тогда ещё живая, — ни дед, ни многие другие поселенцы не поддержали его. Как ни тяжело, как ни бесправно жилось им тут, а все же это была земля их дедов и прадедов, они ие смели её поки­ нуть, хотя и тосковали по всему рус­ скому. Душа рвалась, стонало сердце при слове «Россия», но суровая действитель­ ность оставляла мало времени для тоски. Два сложных чувства всё время боролись в их сознании: невозможность отступить­ ся от своих земель, бросить всё то, во что вложено столько сил и труда, предать заб­ вению и поруганию дела своих дедов и прадедов — и почти такая же невозмож­ ность жить оторванными от России, от своего народа. Были, конечно, и такие, кто, не стерпев, уехал, за годы нако­ пив денег на дорогу. — Поеду за пролив на заработки, — вечером решительно заявил семье Васи­ лий..— Пятьдесят долларов в месяц на всём готовом — слыханное ли дело! Это за год — шестьсот! А с деньгами будет видно, что делать. Наталья тихо заплакала, уйдя в тёмный