Сибирские огни, 1952, № 1

засверкали в проливе льды, вдали заалели небольшие разводья. Голод заставил Унпенера нарушить ре­ лигиозный обычай: он свёз отца на погост, не выждав времени, которое Эттой ещё должен был оставаться в яранге. Не по­ звал он и шамана. Рядом с покойником, прямо на снег, он положил его трубку, нож, наконечник стрелы, гарпун, ложку; изрезал на нём одежду, чтобы легче было песцам, лиси­ цам и волкам скорее освободить душу Эттоя, которой предстоит далёкий путь в долину предков... Затем вернулся в посе­ ление и уже вскоре на этих же трёх со­ баках, впряжённых в лёгкие нарты, за­ спешил на промысел. Изголодавшиеся собаки медленно обхо­ дили торосы, неохотно удалялись от посе­ ления, от погоста: там они теперь часто утоляли голод... Унпенер покрикивал на собак, взбегал на ледяные глыбы, высматривал чистую воду. День уже угасал, а разводий вбли­ зи не было. Напрасно матери, старики, дети, сёстры выглядывали из яранг: этим вечером ни­ кто из охотников не вернулся. Минули ещё одни голодные сутки. Опу­ стели некоторые яранги: их вовсе уже не­ чем было отапливать, хозяева перебрались к соседям. Сынишка Тауруквуны метался в жару. Мать неотступно была около не­ го. Помутневшими от голода, горя и стужи глазами глядела на них опухшая старуха. К полудню следующего дня в Уэном возвратился Пеляйме, сверстник Тымкара. Он приволок нерпу. Все, кто мог двигаться, собрались у его яранги, и каждый получил по кусочку свежего мяса. К вечеру пришёл второй охотник. Он тоже поделился со всеми. Но разве на­ кормишь двумя небольшими тюленями це­ лое село! Остальные охотники, едва волоча ноги, вернулись ни с чем. Ничего не добыл за два дня и Унпенер. Дотемна просидел у кромки припая, про­ мёрз. Живот туго перетянул ремнём, чтобы не так мучил голод. Прилёг между собак, охватив руками винчестер Тымкара. Веки смыкались. Уши переставали различать шум проходящего рядом ледового дрейфа. Устал мозг. Слишком большая тяжесть навалилась в эти страшные дни. Голодная семья, отец... С берега подул опасный ветер. Но Унпе­ нер почти не сознавал этого: он засыпал, едва способный соображать, не имея си­ лы пошевельнуться. Не вернулся домой Унпенер и на сле­ дующий день, не возвратился и на пятые, шестые, десятые сутки. Собак его нашли на погосте. Они грызлись там из-за ко­ стей. Унпенер исчез. В эти печальные дни голодной смертью умирала мать Тымкара, а Тауруквуна по­ теряла сына. Охватив опухшими руками голову, она сидела в опустевшей яранге. Днём приходил Ройс. Оставил три ле­ пёшки, немного сахару, чаю. Но зачем всё это ей, когда нет сына, её первенца, нет Унпенера, никого, ничего уже нет. Этой ночью, стиснув в руках ружьё Тымкара, обмороженный, потеряв созна­ ние, умирал унесённый дрейфом Унпенер. В его яранге, около угасшего жирника, ещё ничего не зная о муже, рвала на се­ бе волосы Тауруквуна. Под утро, опухшая от голода, стужи и слёз, с заиндевевшими ресницами, так и не дотронувшись до лепёшек Ройса, она выползла из яранги и, шатаясь на сугро­ бах, направилась вдоль берега на север: там она родилась, там жила её мать. Никто не видел её ухода. Она шла, вы­ бирая дорогу при свете звёзд, безучастно мигавших с промёрзшего неба. ( Продолж ение следует )