Сибирские огни, 1952, № 1

У каждого оленевода Амвросий брал проводника до следующего стойбища, так как в тундре, как в море, где и всюду до­ роги и нет дорог,— бывает страшно. По­ лярный ветер здесь обрушивается внезап­ но, срывает затвердевший на земле снег, поднимает его в воздух, повергая до этого величавую в своём покое тундру в состоя­ ние буйства. Шквальные порывы валят с ног, ледяной ветер пронизывает все швы одежды, избивает лицо колючими крупин­ ками и комьями смёрзшегося на земле сне­ га. Выога закрывает горизонт и небо, ос­ тавляя видимость на шаг в окружности. Последняя пара собак, впряжённых в нар­ ту, едва заметна впереди; упряжка воро­ тит от ветра морды и невольно сбивается с пути-. Собаки облизывают обледеневаю­ щие ноги, скулят и, наконец, ложатся. Все попытки сдвинуть их с места беспо­ лезны. Чувство безысходности заполняет душу. Одежда давит плечи, прижимает в земле. Всё угнетает. Псы изредка подни­ маются, жалко, поджав хвосты, топчутся на месте и ложатся вновь. Ночь усилива­ ет тревогу. В усталой голове бродят тре­ вожные мысли, в глазах мерещатся огни волчьих глаз, уши наполнены рёвом вет­ ра. И так сутки, трое, неделя... Страшно! В одном из кочевий миссию задержала пурга. В шатре у хозяина стойбища отец Амвросий вкратце излагал учение христо­ во. Два его переводчика, обливаясь потом от жары и натуги, переводили: один с рус­ ского на якутский, а другой, который не знал русского,— с якутского на чукот­ ский. Полураздетые слушатели вертели голо­ вами, почёсывались, курили. Иногда раз­ давались возгласы удивления. Запах жира и шкур неприятно раздра­ жал ноздри миссионера. Когда речь зашла о непротивлении злу, какая-то старуха отползла в сторону и пополнила ачульхин — общее мочехрани- лище. Амвросий поморщился. Теперь он го­ ворил о молитвах, постах. «Однако,— по­ думал он,— старая ведьма подала дурной пример». Ибо вслед за ней к ачульхину потянулся хозяин стойбища, а потом и остальные миряне без различия пола и возраста. Поспешно окончив проповедь, миссионер попятился к выходу, но тут старуха за­ суетилась, схватила ачульхин и, что-то го­ воря, подвинула его к отцу Амвросию. Тот отшатнулся, сказал, что ему не нужно, и в подтверждение остался в пологе. Вскоре будущие прихожане начали рас­ ходиться по своим шатрам, а хозяева — кушать оленину, ничуть не смущаясь, что нарушают великий пост. Амвросий отпра­ вился в другие яранги и увидел то же; всюду ели мясо... Он попытался вмешать­ ся в это нарушение закона божьего, но чукчи ответили через переводчиков, что законов таньгов — белых людей — они не знают, но разве может быть такой закон, по которому человек должен голодать?' Отец Амвросий сообразил, что чукчи пра­ вы, так как мясо — основная пища олене­ водов, такая же, как хлеб у европейцев. И он тут же решил — для чукчей пункт о посте из православия исключить. Ночью в одной из яранг шаман бил в. бубен, а утром к миссионеру начали при­ ходить чукчи со шкурками лисиц и пес­ цов, требуя за них разные товары. Амвро­ сий увлёкся обменом даров, и дни непого­ ды прошли незаметно. Когда же хозяин одного из стойбищ по­ требовал у миссионера плату за прокорм собак, а в другом кочевье вообще отказа­ лись от проповеди, спеша на новые паст­ бища,— Амвросий пришёл к выводу, что ещё некоторые пункты из указаний епис­ копа — «о задачах, обязанностях и сред­ ствах миссии» — следует исключить. Та­ ким образом, его деятельность упрощалась: беседы о христианстве стали лишь ввод­ ной частью к обмену дарами. Отец Амвросий был человеком неглу­ пым, понимал, что насколько благотворна его миссионерская деятельность была в; Нижнеколымске, настолько бесперспектив­ на она здесь. Он отлично видел, что обра­ тить в христианство кочевников севера — дело не только непосильное для него, но и вообще нереальное. Он знал, что никогда больше не встретится с теми, кому ныне проповедует слово божье. Теперь он воз­ лагал надежды лишь на оседлых, берего­ вых жителей. И, чтобы не терять пона­ прасну времени, он совсем перестал руко­ водствоваться указаниями епископа, а пря­ мо приступал к обмену дарами, как он называл торговлю. Время шло, а до вскры­ тия рек он должен объехать побережье от Колючинской губы до Мечигменской и вернуться в Нижнеколымск. Ещё в тундре один из переводчиков от­ казался ехать дальше и вернулся домой. Его не стали задерживать, так как опера­ ции с дарами мог вполне обеспечить вто­ рой, да и многие чукчи знали русский язык. Лишь в начале марта миссия въехала в посёлок береговых чукчей близ Ванка- ремской лагуны. В первой же яранге, куда заполз отец Амвросий, увидел картину, ко­ торая заставила его ужаснуться. В полу­ мраке квадратного помещения обнажённые, покрытые струпьями чесотки, лежали чукчи. Опершись на локоть, держа у гру­