Сибирские огни, 1952, № 1

д а девушки, написаны легко, без всякого нажима. И те и другие свидетельствуют о вкусе автора. А. Демченко обладает мягким, тон­ ким юмором — качеством, чрезвычайно обогащающим палитру художника. Рас­ сказ «Шаргайта» разнообразен по зву­ чанию. Читатель не сможет без волне­ ния прочесть о том, как жертвует чабан Барлай своим любимым конём, и не мо­ ж ет не улыбнуться многим комичным моментам, вкрапленным в это повест­ вование. И всё же над рассказом этим следо­ вало бы ещё поработать. Хорошо пока­ зывая мысли и поступки своих героев, автор совершенно лишил их внешней характеристики. Как выглядят Майя, Мурат, Салаш? Об этом не сказано ни слова, и читатель я е в и д и т людей, з а судьбами которых он следит с инте­ ресом. Это, разумеется, недостаток рас­ сказа . Н е может удовлетворить нас и фигу­ ра председателя колхоза Ешева. Автор наградил Ешева некоторыми отрица­ тельными чертами, но беда, конечно, не в этом. Могут встретиться и скупова­ тые недальновидные председатели, хотя надо признать, что не они типичны для нашего времени, что типичным положе­ нием является всё-таки положение — в передовом колхозе и председатель пе­ редовой. Неудача образа Ешева в том, что ни Ешев, ни скверные качества его, о которых нам счёл нужным сообщить автор, в рассказе сейчас не нужны. И образ этот оказался недоработанным. Мешают ли читательскому восприя­ тию эти и им подобные, мелкие, казалось бы, недоделки? Да, мешают. Чем инте­ реснее произведение, тем обиднее ви­ деть в нём огрехи, препятствующие ему стать хорошим, может быть отличным. С двумя рассказами выступил в сбор­ нике Николай Павлов, автор интересной повести «Горячее лето» . Первый, довольно значительный по объёму, рассказ «Большая • межа» по­ свящён важной большой теме укрупне­ ния колхозов. Однако основная сюжет­ ная линия, положенная автором в осно­ ву рассказа, представляется нам весьма спорной. Михаил Зубков, хороший председа­ тель мощного колхоза «У сп ех» , и девуш­ ка Валя из соседнего колхоза любят друг друга, должны пожениться. Многие колхозники и Валя в том числе хотят объединения колхозов, но Зубков на­ строен против и на собрании воздержи­ вается от голосования. После собрания его, как опытного руководителя, остав­ ляют всё же в руководстве вновь создан­ ного укрупнённого хозяйства, и он вско­ ре осознаёт свою ошибку. Образ Михаила Зубкова очень непло­ хо написан автором. Он хорошо виден читателю — этот умный, заслуженный. волевой человек, в какую-то минуту не­ допонявший. вернее не успевший свое­ временно осознать необходимость такого акта, как объединение трёх близлежа­ щих хозяйств. Сомнение вызывает образ Вали, вер­ нее, её отношение к Зубкову и поведе­ ние её с ним. Ведь, в сущности, Валя свадьбу свою с любящим её Зубковым ставит в п р я м у ю зависимость от его согласия на объединение колхозов. Спору нет, личное и общественное дав­ но неразделимы в нашей жизни и в ли­ тературе, но всё ж е нам кажется, что за правильное понимание линии партии и правительства вознаграждать героя... любимой девушкой вряд ли уместно. Неправильным нам кажется отноше­ ние Вали к Зубкову ещё и вот почему. Ведь, в сущности, недопонимая до из­ вестного момента необходимости объеди­ нения, Зубков совершает ошибку, но никак не преступление. Избранный на руководящую должность в уже объеди­ нённом колхозе, ещ ё н е избавившись от чувства горькой досады, он всё ж е ра­ ботает совершенно честно. Почему же любимая и, если верить автору, любя­ щая девушка обращается с ним так, словно он не ошибку, а именно преступ­ ление совершил? В самый тяжёлый для него день, на­ кануне собрания, когда Зубков уж е ви­ дит, что остаётся одинок в своём мне­ нии, что колхозники осуждают его, ког­ да ему очень тяжело и он прямо гово­ рит об этом Вале, почему даже в эту минуту она не может найти для него тёплых ободряющих слов? Или эта д е ­ вушка считает, что любить можно только людей, никогда ни в чём не ошибаю­ щихся? А разве не долг любящего чело­ века помочь любимому в преодолении его ошибок, разве можно отвернуться от человека при первом его ошибочном (но отнюдь не преступном, не злоумышлен­ ном) шаге? Наверно, в жизни всё было бы не так. Нам кажется, что героиня сама иногда протестует против роли довольно- таки сухого, однообразно выговариваю­ щего обвинителя, навязанной ей авто­ ром. Когда, на последней уж е странице. Зубков, всё понявший, раскаявшийся, приходит к своей любимой с просьбой о прощении, она даже в этот момент говорит ему «просто и строго»: «У на­ рода заслужи доверие и прощение». А ведь в это время, по словам того ж е автора, девушка едва овладела со­ бой. Ей «хотелось крикнуть: — Я верила в тебя! Я люблю тебя, милый!». Вот и надо было ей крикнуть именно эти слова! И крикнуть их, быть может, задолго до последней страницы. Кто знает, может быть этим она гораздо ско­ рее помогла бы Михаилу одолеть его пустые сомнения.