Сибирские огни, 1952, № 1

ской обратился к команде своего кораб­ ля с просьбой поддержать его в осуще­ ствлении смело задуманного мероприя­ тия. В этом решительном шаге с осо­ бенной силой проявились лучшие чер­ ты характера русского мореплавателя: благородство, бескорыстие, самоотвер­ женность, гуманность. Характеризуя деятельность Невель­ ского после его блестящих географиче­ ских открытий, один из русских чест­ ных офицеров так отозвался о нём: «Для того, чтобы сделать открытие, нужны ум, отвага и упрямство, но для того, что­ бы доказать ошибку таких непререкае­ мых авторитетов, как ваши славные предшественники, нужны, кроме того, знания, вера в себя, дерзание и, что важнее всего, безграничная любовь к родине, когда жертва служебным поло­ жением и даже жизнью кажется желан­ ным благом. И вы, с вашими сотрудни­ ками, в груди которых бьётся такое же, как и ваше, львиное сердце, преодолели все препятствия. Вся Россия вместе с нами, я уверен, веками будет гордить­ ся такими сынами». Русский офицер был прав: Россия гордится такими сынами. Но за свои гео­ графические открытия, которые могли бы сделать честь любому из известней­ ших моряков, Невельского ожидала гроз­ ная расправа — разжалование в солда­ ты или в матросы, или что-нибудь поху­ же: ведь он ослушался царского запре­ щения, нарушил воинскую дисциплину! Ему, по существу, запретили делать то, ради чего он совершил это рискованное для себя мероприятие. Занимать и ук­ реплять военной силой устье реки Амур нельзя. Безотлагательную необходимость этого нужно было ещё доказывать хо­ лодному, равнодушному к судьбам ро­ дины петербургскому правительству. И снова по собственной инициативе, вопре­ ки прямым указаниям безразличных не­ дальновидных царских чиновников, Не­ вельской подымает там российский флаг. Истинное значение этого патриотиче­ ского подвига Невельского в полной ме­ ре обнаружилось только в Крымской войне. Под натиском превосходящих сил англо-французского флота Тихоокеан­ ский русский флот вынужден был сроч­ но укрыться в устье реки Амур, тем са­ мым сохраняя себя, как внушительную военную силу, и предотвращая всякую попытку занять кем бы то ни было эти восточные окраины России. Автор хорошо изображает полную ра­ стерянность англичан и французов, вдруг потерявших русский флот. «Это исчез­ новение целой эскадры из наших гла з ... — писала в то время английская газета, — будет пятном на британском флаге. Все воды океана не будут в со­ стоянии смыть это гнусное бесчестье!». Писатель подчёркивает, что это про­ изошло потому, что «англичане повери­ ли своему авторитету Бротону, францу­ зы своему божку Лаперузу и были за. это жестоко наказаны... Геннадий Ивано­ вич Невельской не поверил ни иностран­ ным богам, ни непререкаемому авторите­ ту Крузенштерна, ни, наконец, экспеди­ ции Гаврилова, ни Российско-Американ­ ской компании, и благодаря этому был; спасён и флот и Петропавловск». Началось признание правильности идей и поступков Невельского, а с тече­ нием времени стала подтверждаться спра­ ведливость многих других мероприятий и мнений талантливого русского деятеля- патриота. Однако сам Невельской вско­ ре был забыт. Таков материал книги. Беда, однако, заключается в том, что автор сделал всё это недостаточно убедительно, а време­ нами исторически неверно. У читателя возникают различные вопросы, на кото­ рые он не может найти в книге удовле­ творительных ответов. Почему, например, несмотря на введе­ ние краткой главы — скорее публицисти­ ческой, чем художественной, — «Воспо­ минания и думы» , где даётся убийствен­ ная характеристика Николая в его от­ ношениях к декабристам, в дальнейшем изложении царь выступает как дально­ видный, деятельный человек, злонаме­ ренно опутанный канцлером Нессельроде и старающийся освободиться от этих пут, «Значение этой нашей важнейшей окраи­ ны для нас не понимают, — говорит Ни­ колай Муравьёву, — там надо не тольйо видеть, но предвидеть. Изучать её ленят­ ся » . И в другом месте: «Уж не в коль­ це ли, сплетённом вокруг вопроса об Амуре господином Нессельроде, почув­ ствовал себя сейчас связанным сам им­ ператор?» — предположил, боясь соб ­ ственной догадки, Муравьёв». И т. п. (см. стр. 3 0 —3 3 , 1 5 2 , 2 0 2 и др .). Почему роман о Невельском, о его трагической судьбе в условиях самодер­ жавия превратился в роман о генерал- губернаторе Муравьёве, проводившем якобы «мудрую» политику Николая на Востоке нашей страны? Глава «Николай Николаевич Муравьёв» — это настоящая ода в честь восточно-сибирского прави­ теля, примерно, в таком стиле: « . . .и Му­ равьёв снова в рядах армии, где его со ­ зревшие военные и административные таланты проявляются во всём блеске и чудесным образом сочетаются со способ­ ностями политика и дипломата ...» . Что же получается? Царь сетует, что- кто-то ленится изучать «важнейшие для. нас окраины», генерал-губернатор Сиби­ ри — блестящий политик и администра­ тор, а между тем крупнейший географ страны оказывается не у дел, ему чинят препятствия в исследовании этого края. Много места уделено в романе дека­ бристам в Сибири. И это хорошо. Од­ нако там, где говорится о тяготах сибир-