Сибирские огни, 1951, № 6

подходят к чуму, не прячутся от людей, крадут продукты. Обычно в это время /ненцы без труда разыскивают норы неосторожных песцов и достают оттуда одного-двух песцовых щенят — «нор- ников». Женщины ухаживают за ними, кормят, держат на привязи. Зимой же, когда эти песцы подрастают и одевании ся в белый мех, их сдают так пушнину. Впрочем, летом с ними много возни. Часто песцы перегрызают цепочку, ку­ сают маленьких детишек. Песец очень злой зверёк, он не поддаётся 'прируче­ нию. Зоологи называют его полярной лисицей, хотя внешне песец больше по­ хож на собаку. Видимо, отсюда и прои­ зошло его русское название «пёсец» — маленький пёс. Наскоро поужинав, мы улеглись спать. Вэйсане снял малицу, ватный ко­ стюм, разделся, как раздеваются дома, и укрылся ягушкой. Малицу и чижи он повесил сушиться над печкой. Его при­ меру последовал и я, с тою лишь разни­ цей, что остался в лыжном костюме. Но через несколько часов проснулся от холода. Печка погасла. Тонкие шку­ ры летнего чума не предохраняли от утренних заморозков. Я уже ругал се­ бя, что выбрал крайнее место в чуме. Я быстро встал и вышел из чума. В тундре серел рассвет. Рядом виднелся кустарник рогов. Олени спали. Они ле­ жали на холме, поджав под себя ноги и осторожно держа кверху голову с ветвистыми рогами. Олени пугливы — только я приближался к какой-нибудь спящей группе, как все животные вскакивали и, постепенно удаляясь от меня, начинали щипать траву. У чумов стояли в беспорядке нарты, лежала оленья упряжь, хореи, дорожные сумки ,—- ненцы никогда не прячут от соседей своих вещей. Около нарт тоже спали собаки. На холме стояло неболь­ шое, в три чума, стойбище. А дальше, куда ни кинешь взгляд,— безграничная, немерявная тундра. Вгля­ дишься — и кажется, будто море рас­ кинулось перед тобой, сливаясь у го­ ризонта с блёклым предрассветным не­ бом. Жёлто-зелёные щетинки уже на­ чавшей отцветать травы колышутся от ветра. Застывшими волнами представ­ ляются невысокие холмики и бугры, покрытые белыми, как пенные всплески, соцветиями тареятя — северного одуван­ чика. А плывущее над горизонтом обла­ ко кажется одиноким кораблём, неведо­ мо зачем забравшимся в эти глухие места. ...В чуме кто-то проснулся, кряхтя, стал одеваться. Взвизгнула и выскочи­ ла иэ чума собака. Послышались голо­ са ребятишек. Заплакал самый малень­ кий. Семья Салиндера проснулась. — Уже гуляешь, — окликнул меня Вэйсане. — Давай умываться будем. Неяку Салиндер принесла нам воду. мыло, полотенце, сама полила на руки.. Умываются все. А ведь ещё совсем недавно моющийся ненец был редкостью —умываться считалось зазорным, и в течение всей жизни люди тундры не признавали иного применения воды, кро­ ме утоления жажды. И только тот, кто знает, каких трудов стоило при­ учить жителя тундры к мылу и поло­ тенцу, поймёт ценность такого незначи­ тельного с виду события, в котором, как и в букваре на родном языке или чистой рубашке под малицей, отражает­ ся серьёзный культурный рост север­ ных народностей. Умывшись, сели завтракать. Обычно по-русски говорят: «мы сели за стол». Но для чума это выражение было бы неправильным: здесь, наоборот, низень­ кие национальные столики пододвигают к шкурам, где сидим мы. Над столом — клубы дыма и пара. Слегка дымится свежее оленье мясо, которое подаётся в большой миске вме­ сте с кровью; пар идёт из горячего,, прямо с огня, большого медного чай­ ника. На столе обильный завтрак: сырое мясо, «юрок» — вяленая рыба, «вар­ ка» — рыбий жир, переваренный о ку­ сками рыбы, варёная и сырая рыба, бе­ лый хлеб, сахар, банка мясных консер­ вов. Рядом умильно поглядывают собаки. Самая хитрая из них служит, наподобие наших комнатных собачонок, и выма­ ливает лучшие объедки со стола. Остальные псы завистливо глядят на неё и изредка тихо рычат. В присут­ ствии хозяев они ведут себя деликатно и воздерживаются от грызни из-за лако­ мых кусочков. Ненцы легко обходятся без хлеба, без крупы, но. без оленины или рыбы им приходится туго. Иногда в чуме можно встретить варёную рыбу или мя­ со, но это, в основном, для русских гостей. Сами ненцы предпочитают рыбу и мясо в сыром виде. Весь завтрак усиленно сдабривается густым плиточным чаем — любимым напитком северных народов. Жена Мо­ ку, миловидная Таня Салиндер подаёт его в изящных фарфоровых чашках, ко­ торые ненцы очень любят, берегут и обычно во время переездов укладывают в специальные ящики со стружками. В чуме два столика. З а одним сидит глава семьи с женой, гостями и стар­ шими братьями, за другим — женщины, юноши и дети. По случаю приезда гостей Моку Са- линдер надел свою праздничную рус­ скую одежду. Это уже пожилой, очень худой человек, с острыми чертами ли­ ца. На лацкане его серого пиджака — значок «Отличник пушзаготовок» и дав­ нишний, ещё довоенного времени, зна,- чок ПВХО, которым он гордится не ме­