Сибирские огни, 1951, № 6

«ым, отчуждённым. — И ты правильно заметил: грязища на голову Михаилу Че­ репанову. До это же заявление... Значит, требуется разобраться. Будто прицеливаясь к чему-то далёко­ му, Голдобин прищурился, даже указа­ тельный палец вперёд выставил и почти тоном наказа произнёс: — Степан Георгиевич, только понять это надо! Ой, как понять!.. — Это уж обязательно, — согласился Степан. — Но что нужно понять? — Жизнь ихнюю, любовь, ведь это чи­ стая беда,с любовью, Степан Георгиевич! Шура же красавица из красавиц — это только иа первый взгляд маленькая, да чёрненькая, а как присмотришься... Тут любой голову потеряет. Сдержав улыбку, Стапан спросил: — Но ты же не потерял? — Я что... — Митенька допил густой сахарный раствор п поморщился. — Я, ■Степан Георгиевич, этому не подвержен, Данилов громко расхохотался. — Ты смешной, Митя!.. — выговорил ■он, наконец. — Ну прямо глаза щиплет! — Нет, я без смеха, Степан Георгиевич, про ихнюю любовь! Ты же знаешь, какой он, Михаил, когда говорит о своей Шуре, у него и голос меняется, будто он стихи читает. Это у него на всю жизнь. А вот ей не живётся, а чего она хочет — по­ нять нельзя. Обидно вспомнить: такая бы­ ла запалыцица, активистка, плясунья, а стала женой и сразу выпряглась, как под­ менили её... — Бываешь у них? — У кого же я не бываю? У всех по­ маленьку. И у Михаила тоже. Придёшь, а он, как всегда, один. Где жена? У родите­ лей. А как жизнь? Ничего. Всё же? Да так, говорит, по-ло-жигельно... Прямо так по слогам и скажет, это чтобы его не рас­ спрашивали больше. Ну и не расспраши­ ваешь. Но это «по-ло-жительно» здорово мне не нравится! — Ладно, будем считать, что комитет комсомола с разбором заявления не спра­ вился, — утвердительно проговорил Да­ нилов. — Ты оставь эту цидулю у меня. Посмотрим. Г л а в а 31 Проводив Митеньку, Степан собрал в папку бумаги и, одевшись, вышел на улицу. Какое всё же неприятное впечатление произвело это заявление Черновых. Не зная Михаила Черепанова, можно было бы сказать: убедительное заявление, всё в ■нём на месте, всё обозначено пунктами а, б, в, г, д, но ведь это же дичь — сказать такое о Черепанове, сказать, что он умыш­ ленно разваливает свою семейную жизнь, что он целыми сутками не является до­ мой, а потом устраивает жене сцены. Это “Черепанов-то? Степан вспоминает, как около двух ме­ сяцев тому назад Михаила принимали в члены партии. Вот он поднялся перед со­ бранием, и коммунисты как будто впер­ вые его увидели — такой он был празд­ ничный, тихий, взрослый. Да, вот имен­ но, взрослый, мужественный. Но семейная жизнь у Черепанова что- то не ладится — это Степану ясно и без заявления. А допускать этого нельзя. Но как не допускать? Что предпринять? Сле­ дует, конечно, в первую очередь погово­ рить с родителями Шуры Черно-вон. Вот досада какая, от всей этой истории. Данилов спустился с горки к нижней ча­ сти посёлка и только тут как следует •огляделся. Ой-ёй, ночь-то, ночь выдалась! Небо, что твой темносиний шёлковый шатёр, так по крайней мере оно в стихах называется. Очень высоко, как и положено в зимнюю пору, среди звёздного безмолвья плавает тоненькая лодочка месяца. А звуки на земле чистые, ломкие, оттеняющие все­ светную тишину. Почему-то хочется верить, что тишина и покалывающий морозец в этот час распро­ стёрлись над всей Сибирью — от исто­ ков великих рек на Алтае до гигантских нагромождетгий льда в Северном океане. Верится, что угомонились пынче бесша­ башные ветры, спокойно улеглись снега, и тоненькая лодочка месяца одинаково ясно видна, посмотришь ли на неё через за­ дымленное окошечко таёжного зимовья или с асфальтовой звонкой площади в Ново­ сибирске. Поочереди, с востока на запад, как ве­ лит упрямое время, засыпают города, за­ сыпают сёла... Кончается день. Принимает сводки Москва... Да, Москва, принимает сводки. Сегодня редакция «Комсомольской правды» просила сообщить по телеграфу, как развёртывают­ ся дела в скоростном забое Сибирцева и в комбайновой лаве. А в комбайновой лаве теперь Черепанов, а у Черепанова вон ка­ кая неприятность. Зато дела в комбайновой