Сибирские огни, 1951, № 5

правдивости эпизода, как и в правдиво­ сти всей необычной ситуации: тайное продвижение ребят, да ещё с больной малюткой Наташей на руках, в тылу вра­ га — к линии фронта. Ведь это уже само по себе захватывающее «приключение»! Но для Осинина — это не самоцель: пе­ ред ним стояла задача в увлекательной форме рассказать о героизме советских людей, в частности ребят, о формиро­ вании их характеров. Но можно назвать один эпизод, который выглядит как определённо недостоверный «кинематографический трюк». Я имею в виду то, как описано спасение женщин, увозимых в Германию и выбирающихся на ходу поезда из ва­ гона через небольшое люковое отверстие. «Ольга Павловна ухватилась за канат и повисла над чёрной землёй. Поезд шёл под уклон. Ветер трепал волосы и платье, сек лицо песком, затыкал рот. Н е с к о л ь к о с е к у н д ж е н щ и ­ н а л е т е л а р я д о м с в а г о н о м , п о с т е п е н н о с п о л з а я п о к а ­ н а т у . Когда канат кончился, она раз­ жала пальцы ...». На этом главка обрьг- вается, и через некоторое время мы встречаем женщину живой и невредимой, ничего не узнавая о конкретных подроб­ ностях спасения. Допустим даже, что речь идёт об известном автору действи­ тельном случае, но он не сумел заста­ вить нас поверить, что всё происходило именно так. Он просто не удержался пе­ ред соблазном внешнего эффекта. Кое-что в повести явно не мотивиро­ вано, можно подумать, что случайно со ­ хранились при сокращении «обломки» какого-то прежнего замысла. Почему, на­ пример, немец-часовой способствует свиданию пленных женщин с Ильёй у эшелона? Загадка для читателя! Автору и редактору следовало перед сдачей материала в набор дополнительно выверить и продумать каждую сюжетную линию, каждый эпизод, каждую фразу этой, не лишённой досадных недостатков хорошей книги, свидетельствующей о том, что появился новый писатель. * На этом можно было бы закончить рецензию, но возникает необходимость задержаться ещ ё на одном, казалось бы, уж е «внелитературном» вопросе. Книга иллюстрирована. Задача иллю­ страций, как известно, — углублять, обо­ гащать, конкретизировать представления читателя о наиболее характерных чер­ тах внешности героев, об их индивиду­ альной сущности, о действиях героев в каком-либо эпизоде, их психологическом состоянии в данный момент, о значитель­ ных деталях обстановки, обо всём коло­ рите и «настроении», пронизывающем текст. Словом, иллюстратор языком своего искусства способствует восприя­ тию читателем идейно-художественного, замысла литературного произведения. Конечно, художник может по-своему раз­ вивать вызываемые текстом зрительные- представления. Понятно, что другой художник выполнил бы рисунки в дру ­ гой манере и, может быть, выбрал бы. другие эпизоды — соответственно своим: творческим интересам. Бывает и так: художник покажет читателю, кроме глав­ ного, ещё и что-нибудь такое, чему ав­ тор произведения не уделил специаль­ ного внимания, ограничившись лишь- беглым штрихом, намёком. Иллюстра­ тор — не копировщик! Однако во всех случаях художник не- имеет права и с к а ж а т ь с м ы с л иллюстрируемого текста и вступать с.- ним в прямые противоречия, хотя бы эти противоречия были вызваны сообра­ жениями сравнительно более выгодной композиции рисунка или какими угодно- иными «специфическими» соображе­ ниями! Казалось бы, всё ясно само собой. К сожалению, эти естественные требова­ ния на практике выполняются не всегда. Явно не выполнены они и в данном слу­ чае. Рисунки Г. Ликмана в этой книге- (не все, но многие из них) не только не конкретизируют зрительных представ­ лений читателя, но, наоборот, дезори­ ентируют его. В этом нетрудно убедить­ ся, сравнив то, что изображено на ри­ сунках, с тем, что написано автором по­ вести. А зачастую — даже и с тем, что процитировано в подписях к самим ри­ сункам. Вот на странице 4 7 Г. Ликман пытается изобразить неравную борьбу Серёжи в концлагере с гитлеровцем, едва не убившим его мать. Подпись-цитата гласит: «...Мальчик вцепился в своего' врага, стараясь опрокинуть и впиться в него зубами» . Вы всматриваетесь: ниче­ го подобного! Мальчик, вытянув руку, всего лишь старается ударить немца ку­ лаком! Допустим, однако, что виновата во всём неудачно подобранная для подпи­ си цитата, а художник имел в виду дру ­ гой момент схватки. Но, не говоря уж е о том, что облик гитлеровца на рисунке не передаёт характеристики его в тексте ( «широкоплечий», «длиннорукий») ,—во всей позе самого мальчика нет н и ч е г о от его с о с т о я н и я : ведь он, изби­ ваемый плетью, бросается на эсэсовца снова и снова — в «отчаянии», в «бе ­ шенстве» , «как одержимый». И автор не случайно подбирает для определения его действий такие глаголы, как: «прыг­ нул» , «метнулся» , «рванулся» и т. д. Вот этой отчаянной стремительности, этого состояния аффекта нет и в поми­ не в изображённой Ликманом фигуре мальчика. Рисунок на странице 1 0 5 относится к эпизоду, рассказывающему о том, как Ян Зирнис везёт Илью в город, и по до ­ роге их задерживают на заставе. Из тек­