Сибирские огни, 1951, № 4

Тесновато по-праздничному и в зале. На улицу бы сейчас, на большой кузбас­ ский простор, заглянуть бы в каждый го­ род, в каждый шахтёрский дом, пожать - сразу тысячу дружеских рук и не ухо­ дить бы ю-под звёздного неба, с притих­ шей по-осеннему земли до .утра, пока иа востоке не расправит лёгкие голубые крылья рассвет... Шахтёры, шахтёры, чу­ десное гордое племя! Какими бы радостя­ ми ни радовала вас жизнь, какими бы победами ни дарила вас собственная ваша судьба, а всё будет мало — такая в вас сила душевная, в такой полёт подняла вас светлая воля партии! — Тридцать семь лет проработал я в шахтах, — говорит с трибуны Афанасий Вощин и внимательно смотрит в зал из- под густых желтоватых бравей. — Трид­ цать семь лет, а хотелось бы триста семь­ десят! И чтобы не уставать, и чтобы каж­ дый день сердце радовалось, если видишь, как твои ученики вёрстами вышагивают по земле! И ведь это потому, что Иосиф Виссарионович с нами, — мы так сильны, это потому, что его всю жизнь видим впереди, — так широко шагаем, потому и радость в нашем большом доме. Я так хо­ тел сказать. — Счастья ему на многие годы! — кричит кто-то из самого дальнего угла. — Здоровья желаем нашего, шахтёр­ ского! — Пусть он живёт нескончаемо! Сквозь многоголосый шум и всплески аплодисментов, что волнами катились из коридора к президиуму, сначала еле слышно, сипловато, потом все требователь­ нее, чище, за окнами раскомандировки за ­ пел знаменитый на всю округу гудок «Ка­ питальной». — Завтра ко мне... — улучив минутку, шепнул Черепанов товарищам. — Слыши­ те? А то я вас знаю... самостоятельных,— он тут же оглянулся и приложил палец к губам: за раскрашенной под дуб трибуной стоял и спокойно разглядывал зал парторг Виктор Петрович Бондарчук. Среднего ро­ ста, смуглый, как всегда стриженный ко­ ротко, в полувоенном костюме,, встал он перед шахтёрами со знакомой медленной улыбкой в уголках глаз. Постоял, подо­ ждал, пока уляжется шум. Должен был бы, наверное, сказать: «Товарищи, разре­ шите поздравить...», — а он сказал: — Пришёл вчера в партком Сергей Никитич Амельченко и говорит: «Что это. парторг, за беспокойство у меня на серд­ це? Всё как будто ладно, пятилетку шах­ та выполнила па полтора года раньше сро­ ка, устраиваем, поднимаем жизнь, как за­ гадано партией, сам я у людей в большом почёте, а проснусь утром, и мысли такие, будто опаздываю с делами...». Бондарчук умолкает, по привычке тро­ гает себя за ухо и внимательно присмат­ ривается к лицам шахтёров, присматри­ вается так, словно кого-то выискивает среди них, с кем бы хотел побеседовать с глазу на глаз. Соне Рожковой даже пока­ залось, что он именно па неё смотрит, с пей хочет о чём-то посоветоваться. И, не­ заметно для себя, девушка кивает парт­ оргу. — И знаете, товарищи, беспокойство Сергея Никитича очень просто объясняет­ ся. Сейчас наше государство озабочено тем, чтобы ещё больше облегчить шахтёр­ ский труд, механизировать самые его тя­ желые процессы. Машины на шахту идут эшелонами, непрерывным потоком. Но дело не в количестве машин, а в новом каче­ ственном росте механизации. И здесь есть о чём подумать. Есть о чём побеспокоить­ ся. Значит, прав Сергей Никитич, верно он угадывает положение. К нам уже пришли такие' машины, о которых мечтали целые поколения шахтё­ ров. Я говорю, товарищи, о комбайнах! — Бондарчук усмехается: — Я говорю об угольных комбайнах, а вон начальник третьего участка товарищ Усаченко смот­ рит на меня и, наверное, думает: «Зачем лее ты, парторг, говоришь о беспокойстве, о комбайнах, если мы собрались сюда для того, чтобы вместе порадоваться награж­ дению наших лучших товарищей, чтобы поздравить их, пожелать им здоровья, у с­ пехов?» Начальник третьего участка смущёнпо улыбнулся и отрицательно помахал лам­ почкой, а кто-то со смехом крикнул: — Это потому, что он боится комбай­ нов! — Он на них сердится! — Он говорит: «Я с этими агрегатами сон потерял!»... , Бондарчук поднимает руку. — Да, хорошо так вот вместе порадо­ ваться, когда видишь, как наша партия умно растит таланты, как она высоко их поднимает, — хорошо этому порадоваться вместе. Нет у нас большей гордости! А ведь вот все они... — Бондарчук повёрты­ вается к сцене, к награждённым и, словно обнимая их, широко раскидывает руки. — Все они, товарищи, прославлены за душев­ ное отношение к своему делу, за настоя­ щую талантливость. Мы поздравляем Афа­ насия Петровича Амельченко, Гавриила Се­