Сибирские огни, 1951, № 3

чаях, в ,наступлении, когда наши интен­ данты подвозить не успевают, в кюветах торчат со своими машинами... В голубоватой коробке приёмника раз­ дался пискливый, комариный звук: «пи- пи-и-и-и». Вася, зачинив два карандаша и устроившись у края стола, положил пе­ ред собой замызганный блокнот. Несмотря па то, что голова его всё ещё немного кружилась, он решил (во что бы то стало записать хоть отрывки из сталинского доклада. Навалившись друг на друга, раз' ведчики сгрудились, приготовились слу­ шать. Никто не спускал глаз с мигаю­ щего зелёного глазка. Ждали. Кто-то вы­ разил опасение: — Может, в этом году не Сталин сде­ лает доклад, а кто другой... Ему не дали договорить, зашумели: — Это почему же? — Вот выдумал тоже! — Нет, товарищ Сталин сам высту­ пит. — Да я просто так сказал... — оправ­ дывался усомнившийся. Вышедшая было на улицу Татьяна бы­ стро вернулась: — Что вы, ребята, слушать собрались? — Сталина, Танюша!— ответил Ка­ мушкин и почему-то покраснел до корней волос. — Сталина?!— женщина чуть не вскрикнула от крайнего изумления.— Боже ты мой!.. Сталина!.. Ребята, доро­ гие мои, пропустите меня поближе!.. Сколько уж мы не слышали его!.. — Проходите, проходите сюда, Татьяна Васильевна,— солдаты расступились, да­ вая место хозяйке. Пинчук, стоявший ря­ дом с ней, почувствовал, как руки жен­ щины мелко дрожат. В приёмнике зашумело, зелёная лам­ почка замигала чаще. — Тише... тише!.. — сказали все вме­ сте, предостерегающе поднимая руки. — Сейчас начнёт... Кончик карандаша прыгал на белом листе камушкивского блокнота, словно выклёвывал что. В хате воцарилась на­ пряжённая тишина. Приглушив дыхание, бойцы прислушивались к трогательной мелодии позывной, согревавшей их серд­ ца. Наконец, после долгих оваций, мор­ ским прибоем доносившихся сюда, на не­ которое время в приёмнике стихло, стоял лишь ровный шум ламп да изредка .про­ рывался нетерпеливый кашель. 1 вдруг разведчики услышали бесконечно родной, такой знакомый, глуховатый голос: «Товарищи! Сегодня народы Советского Союза празд­ нуют 26-ю годовщину Великой Октябрь­ ской социалистической революции». Голос на секунду смолк. Отчётливо по­ слышалось бульканье воды. Татьяна, не­ выдержан, всхлипнула и, виновато взгля­ нув на застывших в напряжённом внима­ нии солдат, торопливо л сбивчиво прого­ ворила: — Вот так же... в сорок первом... третьего июля... Спохватившись, прикрыла рот концом платка. «Третий раз наша страна в обстановке Отечественной войны отмечает годовщину своей народной -революции». Татьяна поднялась со -скамьи и, зажа® платком глаза, отошла от солдат, видимо, стыдясь собственных слёз. Потом она по­ думала, что Сталина не услышат её од­ носельчане— ведь приём-вико® в посёлке не было. Она выскочила на улицу, на­ крывшись шерстяным платком. А в её маленькой избёнке властвовал неторопли­ вый, спокойный голос: «Истекший год— от 25 до 26-й го­ довщины Октября — является переломным годом Отечественной вп-йнът». Рука комсорга металась по бумаге, за­ писывая сталинские слова. Шахаев прочи­ тывал написан-но-е Камушкиным и откла­ дывал листочки в сто-рону. «Теперь,— неслось из аппарата,— когда Краёная Армия, развивая успехи зимней кампании; -нанесла немецким войскам мо­ гучий удар летом, можно считать оконча­ тельно похороненной басню о том, что- Красная Армия неспособна будто бы вести успешное наступление в летнее время. Ис­ текший год показал, что Красная Армии так же хорошо может наступать летом., как и зимой». — Конец этой басне, ясное дело! — не удержался Ванин. «...вражеские войска оказались отбро­ шенными от Владикавказа до Херс-она, от Элисты до Кривого Рога, от Сталинграда до Киева, от Воронежа до Гомеля, от Вязь­ мы и Ржева до подступов Орши и Ви­ тебска». Раз-ведчики не заметили, как вернулась с улицы Татьяна, как её хату окружила плотная толпа колхозников. Гордая от со­ знания, что голос вождя услышат и её од­ носельчане, хозяйка осторожно присела на своё м-есто -и затихла, счастливая. Во всех окнах торчали курносые мор­ дочки белоголовых ребятишек. Люди тес­ нились, переспрашивали друг друга о плохо расслышанном. Кто-то неосторожно надавил на стекло, я оно со звоном поле­ тело на пол хаты. Татьяна даже не обер-