Сибирские огни, 1951, № 3

оглядным волнующимся морем дрожала пе­ ред его отуманенным, заслезившимся взо­ ром ширь полей, и невыразимая боль кольнула его грудь: поля были мертвы, все четыре тысячи гектаров заросли злым, колючим осотом, хрустким и вредным мо­ лочаем... А какое это было богатство! Сколько радости людям приносила эта зем­ ля, сколько счастливых гнёзд свил на пей человек труда!.. Четыре тысячи гектаров, записанных в большую красную кишу с золотым тисне­ нием. Артель! Огромное и сложное хозяй­ ство. И ты' когда-то руководил им, гвар­ дии сержант Пинчук, помогал людям строить новую жизнь, умножать богатства страны, своей широкой, крепкой и спокой­ ной рукой вёл людей к большому счастью. Пётр шумно вздохнул и пошёл дальше. Наконец, он увидел родпое село. Оно было сожжено, как сожжены все сёла на Пол­ тавщине. Но школа, выстроенная Пинчу- ком, уцелела. Это удивило его и обрадо­ вало. Уже потом он выяснил, что немцы просто не успели её подпалить. Семьи Пинчука дома не оказалось. От соседей он узнал, что жена и дочка его живы. Находятся у родственников в даль­ ней и глухой деревеньке, которая теперь, наверное, тоже уже освобождена. Пётр по­ бродил возле трубы, что осталась от его хаты, и собирался уже было уходить, ког­ да к нему со всех сторон потянулись ред­ кие односельчане. — Та це ж наш голова колгоспу! — хромая подошёл к Пшчуку чернобородый Ефим Даниленко — бывший завхоз. — Якыми судьбами? — По дорози забит. Наступаемо... А ты шо, Юхим, хвашистам служил? Лицо Ефима стало таким же чёрным, как его борода. — Тилькы одын день пройшов, як из лесу вернувся... — Нет, Петро, не найти в нашем селе таких, которые с хвашистами дружбу ве- ev ли. Был один староста, да и тот недолго голову носил, — сказала Мария Кравчен­ ко, пшгчукова соседка, из третьей брига­ ды. Пётр вспомнил, что дважды премиро­ вал её поросёнком. — Добре, колы так. Ну, Юхим, прыии- майся, человиче, зи дило! В армию ^не возьмуть.— хромой ты. И старый уже. Так вот и руководствуй тут. Пока мене немае, ты будешь головою. Та щоб колгосп наш на хорошему счету був!.. Прииду, подыв- люсь!.. Откровенно говоря, Пинчуку не хотелось ставить Ефима во глазе артели: недолюб­ ливал его Пётр, ещё до войны хотел за­ менить Ефима другим, более расторопным и смекалистым завхозом, да не успел. Ле­ нив был малость да несообразителен Ефим Даниленко. Но сейчас у Петра не было выбора, и он остановился на Ефиме. «Бу­ дет плохо работать, переизберут»,— поду­ мал он. И, сам того не замечая, стал да­ вать задания колхозникам: — Першим долгом инвентарь соберите. Если кони у кого е та коровы, зябь на­ чинайте подымать. Помогайте друг другу хаты строить. Конюшни колгоспни до зи­ мы восстановить треба... И вот що, Юхим, я тоби Чсажу: не справишься ты со всем, якщо не построишь саманный завод у на­ шему колгоепи. Так що завод — главное зараз... Помни про це. До полудня ходили они с Ефимом по се­ лу да всё планировали. Заглянули и в- школу. — Директор, Иван Петрович, жывый? — спросил Пинчук, поднимаясь по сту­ пенькам. — Жывый був!.. Весною до Ковпака пишов. —т В район почаще наведывайся. Учн- телёк проси. Хлопцам учиться надо. — Добре. Привычным и родным повеяло на Пии- чука в школе. Вот в этом зале проходили торжественные собрания, здесь он был ча­ стым гостем, сидел непременно за столом президиума на всех выпускных вечерах, тут сам вручал ребятам подарки от кол­ хоза. Вошли в класс. Над дверыо сохранился номер «7». Пётр огляделся. В классе, на полу, увидел фотографию выпускников. Весёлые, смеющиеся лица девчат и хлоп­ цев. Среди них, в центре, Иван Петрович, вокруг него — молодые учительницы и учителя— всех их хорошо знал Пинчук. На углу фотографии отпечатался след ко­ ваного сапога. Он пришёлся как раз на круглое личико девочки, исказил его, вмял косички. И почему-то это было боль­ нее всего видеть Петру. Он поднял фото­ графию, тщательно её обтёр и бережно уложил в карман. Затем с яростыо при­ нялся выбрасывать на улицу через разби­ тое окно немецкие противогазы, сваленные в углу, и старое темчэзелёное обмундиро­ вание. Перешёл в другой класс и там еде-, лал то же самое. Так он очистил всю шко­ лу. Потом вышел на улицу, зачерпнул в- школьном колодце бадью воды и умылся. Ефим пригласил Пинчука зайти к нему в дом, которым теперь служил полуобвалив- пгайся погреб, перекусить и отдохнуть. Но Пинчук отказался. Наскоро написал пись­ мо жене и передал завхозу: