Сибирские огни, 1951, № 3

ев дано лишь в одном-двух штрихах, иногда в одной реплике, веришь пото­ му, что писатель исходит из внутренней логики развития образов. В каждом рассказе определённую роль играет хлебное зерно, приобрета­ ющее значение символа радостного кол­ лективного труда, символа колхозного изобилия. Недаром сторож колхоза «Маяк» Григорий Рудаев, посылая председателю колхоза горсть зёрен но­ вого урожая, говорит: «Нет, не бывало такого. Прямо скажу, не сеял ещё кре­ стьянин такого зерна!» Надо сказать, что один из шести рас­ сказов включён в сборник напрасно. Это уже упомянутый рассказ « В пути». Он не только явно выпадает из цикла по своему содержанию, но и вообще ос­ тавляет впечатление незавершённости и вызывает недоумение. Правда, в нём как будто тоже речь идёт о зерне. Правда, есть в этом pafc- сказе хорошие детали, лаконичные опи­ сания, доступные только зоркому худож­ нику. Но в целом, история случайной встречи на падубе некоего пассажира с невидимой ему в темноте незнакомой женщиной (которая везёт пшеничные зёрна, названные другой женщиной по имени этого пассажира — «георгиев- кой»), — вся эта история отличается ложной многозначительностью, искус­ ственностью построения. Перед читате­ лем на четырёх страничках проскальзы­ вает (именно так!) «любовно-психологи­ ческая проблема», перед ним мелькают поздние сожаления неведомого ему и не раскрытого перед ним Георгия, кото­ рый когда-то «уехал искать цветные металлы. И увлёкся поисками. Сколько он нашёл — бесценные богатства! Но кто знает, что он потерял, расставшись тогда с Верой Ивановой?! А она не забыла: твёрдые, как металл, и живые, он ощущал в руке эти зёрна». Но читателя всё это нисколько не •волнует, ибо он не успевает ни полю­ бить, ни даже сколько-нибудь узнать героя рассказа. Да и не рассказ это, в сущности, а всего лишь какой-то им­ прессионистический отрывок, никак ло­ гически не разрешённый. « В пути» воспринимается как отголосок той боль­ шой и обидной ошибки, которую допу­ стил когда-то писатель в рассказе «Хельма», опубликованном еще в 1947 году в «Омском альманахе». Там тоже (только в гораздо большей степени) про­ является такой вот о т в л е ч ё н н ы й , м н и м о - м н о г о з н а ч и т е л ь н ы й п с и х о л о г и з м , который отнюдь не помог автору правдиво показать совет­ ских людей, нашу действительность. Позже подобный метод был применён писателем и в рассказе « В лесу» (он опубликован на страницах первого изда­ ния «Северных рассказов»). Явно ис­ кусственен и основной конфликт этого рассказа. Речь идёт о встрече беремен­ ной женщины с волком, о молчаливом «поединке» с ним и «волевой победе» над хищником, в результате которой по­ бедительница вновь обретает в себе оп­ тимистическую целеустремлённость и приходит к выводу, что теперь будет всё хорошо. Слова о том, что успешно «загипнотизировать» зверя ей помогли мысли о муже, сражающемся на фрон­ те,— слова эти ничего не спасают. М ы и в данном случае расходимся в оценке с В . Огневым. Он называет рассказ « В лесу» в числе тех произведений Залы ­ гина, «пафос» которых заключается в том, что «поединок с жестокой приро­ дой, временный отрыв от большого кол­ лектива не пробуждают у советского че­ ловека тёмных инстинктов, а, наоборот, раскрывают лучшие стороны его души... помогают ему выявить в себе лучшее и прекрасное». Рядом с надуманным рассказом « В пути» — на страницах сборника «Зер ­ но» бурлит живая и многоцветная, на­ ша увлекательная и необыкновенная даже в своей обыдённости жизнь. И если ещё в двух рассказах внимание- автора тоже привлекает проблема не­ удачной любви, то здесь это глубоко волнует читателя, так как перед ним — живые люди, и всё, что рассказывает­ ся о них, включая и описание времен­ ных «неурядиц» в их личной жизни, рассказывается правдиво, разрешается в типических условиях нашей действи­ тельности. Лучшие рассказы сборника — «Ксю ­ ша» и « В своей деревне». В первом нарисован обаятельный об­ раз юной колхозницы. Залыгин смело и глубоко раскрыл перед нами её бога­ тый внутренний мир. Мы любим эту де­ вушку не только за то, что она заме­ чательно работает, но и за то, что она — именно вот такая: неудержимая в своём стремлении добиться невиданного урожая, но при этом — несколько роб- коватая, наивная, а порою — чуть-чуть смешная. Ксюша — это не только чёт­ ко прорисованный п о р т р е т , но и глубокий х а р а к т е р , интересная и н- д и в и д у а л ь н о с т щ В этом весь «секрет» успеха её автора. «Ксюша» — рассказ «многолюдный». Мы видим единый, но разноликий кол­ лектив. Вот, к примеру, дед Данила Трофимов, колхозный сторож, человек, помнящий проклятое прошлое и потому особенно остро воспринимающий вели­ кий смысл радостных событий наших, дней. К лучшим страницам рассказа принадлежит заключительный эпизод, когда старик низко, в пояс, кланяется удивлённой и смущённой Ксюше, а на её вопрос: «Что ты, дедушка? Что с тобой?» отвечает: «—• За хлеб, внучка, за хлебушко,— сказал дед тихим, почти детским голо-