Сибирские огни, 1951, № 3

главное, мы не перестаём видеть, ощу­ щать, любить проводящего наблюдения Ивана Алексеевича с его крупными вес­ нушчатыми руками и добрым морщини­ стым лицом с небольшой бородкой. В и ­ дим мы и его верную подругу и помощ­ ницу — жену Ирину Матвеевну. Для изображения самой работы гид­ рологов Залыгин пользуется удающимся ему приёмом кинематографически-зри- мого описания, показывая происходящее то «общим», то «крупным» планом. Один пример: «Река тронулась. Ледяное поле, на котором были люди, поплыло, но нена­ долго: ударилось в другое такое же по­ ле и раскололось пополам. В тот же миг сзади на него налетела сизая, поч­ ти синяя льдина. Ирина Матвеевна ви­ дела в бинокль, как Иван Алексеевич пошатнулся и упал, словно у него из- под ног выдернули на секунду льдину, но сейчас же вскочил. Сизая льдина всё подминала под себя осколок, на ко­ тором были люди, чёрная вода неслась •быстро к ним, словно торопилась слиз­ нуть их. Вот уже Иван Алексеевич и Стрельцов, по колено в воде, обернув­ шись навстречу сизой, как будто живой громаде, ждут её приближения. И хотя кромка льдины была высоко, Иван Алексеевич всё-таки ухитрился влезть на неё грудью и успел схватить за руки Стрельцова. Теперь они оба были навер­ ху, а лодку льдина толкала впереди се­ бя и каждую секунду могла раздавить её ...» . Здесь действительно всё движение расчленено на отдельные, последова­ тельные, зримо-запечатлённые момен­ ты. С такой манерой «кинематографи­ ческого» изображения, как и с превос­ ходными, очень живописными пейзажа­ ми, мы встречаемся в ряде произведе­ ний Залыгина. Если герой «Пика половодья» — по­ жилой человек, то в центре другого, впервые включённого в' сборник расска­ за («Н а большую землю»), — ребёнок. Советская литература уделяет нема­ ло внимания изображению детей. Это и понятно: им предстоит жить, трудиться, размышлять и любить в построенной для них отцами небывалом светлом мире! С чудесным советским мальчиком За ­ лыгин познакомил нас уже давно в од­ ном из лучших «северных рассказов» — «Оськин аргиш»: это ненец Оська, преодолевший невероятные трудности, чтобы — рискуя собственной жизнью— ■спасти жизнь голодающих ленинград­ цев. Костя («Н а большую землю») на несколько лет моложе Оськи — ему всего девять лет. С тех пор, как он се­ бя помнит, — он яшвёт очень далеко от Большой земли — на полярной зимовке. «Здесь, на зимовке, было всё просто и понятно; самый главный, умный и строгий — папа; самая заботливая — мама; самый разговорчивый — Василий Васильевич; самая добрая — тётя Кла ­ ва» . Кроме них, дважды в год мальчик видел только ещё трёх ненцев-оленгци- ков. Вот и все люди, которых знает Ко ­ стя. А как-то будет на Большой земле?! Об этом мальчике, о его надеждах, радостях и горестях, о его наблюдениях и его мировосприятии Залыгин расска­ зал увлекательно, убедительно, без вся­ кой слащавости и сентиментальной уми­ лительности. Костя возникает перед чи­ тателем, как интересная (только ещё формирующаяся, но вполне конкретная) человеческая личность. При этом, разу­ меется, Костя — советский мальчик, в котором наше мировоззрение, наши жизненные принципы воспитываются крохотным коллективом зимовщиков. Взрослые совершают только одну, но крупную ошибку: подготавливая Костю к перемене обстановки, они долго обма­ нывают его, будто на Большой земле он обязательно встретится именно с тем мальчиком, с которым беседовал однаж­ ды во время радиопереклички. Это был Саша Малышев — «отличник, звенье­ вой, тимуровец, капитан футбольной команды у себя во дворе, — мальчик, которого Костя слушал, не мигая гла­ зами, не дыша... У Саши был тонкий голос и торопливое дыхание. Он знал всё. Он ничего не боялся, хорошо чув ­ ствовал себя на Большой земле, ездил в трамваях и автобусах, на пароходах и паровозах, ходил в кино, театр и на стадион, видел парады с танками и ра­ кетами и сам трубил в пионерский горн». В момент отъезда взрослым прихо­ дится раскаиваться в совершённом. Рас ­ крытие обмана вызывает в душе ребён­ ка серьёзный кризис. Честному и прин­ ципиальному Косте кажется, что он ос­ корблён в лучших своих чувствах, что у него отняли что-то очень большое, важное. Кроме того, ведь он обещал Саше Малышеву привезти оленьи рога. Да и, наконец, он не знает на Большой земле ни одного мальчика, кроме Са­ ши! И Костя заявляет, что не поедет на Большую землю, не может ехать. С ним начинают разговаривать, как со взрослым, очень серьёзно, хотя при этом в каждой реплике чувствуется, что она адресована ребёнку. Залыгин сделал это очень тонко. Рассказ оставляет ра­ достное ощущение знакомства с полно­ ценным, глубоко оригинальным худо­ жественным произведением. В «северном цикле» С. Залыгина есть и ещё интересные рассказы (на­ пример, «Разл ука» ). Но есть и вещи малоудачные или совсем неудачные. И вряд ли правильно ориентирует писате­ ля рецензия Владимира Огнева, поя­ вившаяся в «Литературной газете» вскоре после Всесоюзного совещания