Сибирские огни, 1951, № 3

К р и т и к а и б и б л и о Алтайская повесть Свою новую повесть! J I. Воронкова шосвятила изображению жизни детей Горного Алтая. Если не считать приключенческой по­ вести А . Киселёвой «Алтайские робин- -зоны», — это, пожалуй, первая книга о детях Горного Алтая и притом не приключенческая, а бытовая, школьная, рассказывающая не об условных героях и не о романтических красотах алтай­ ской природы, а об обыденной, деловой -стороне жизни алтайских ребят. Впрочем повесть не лишена романтизма, но это романтизм не внешний, а подлинный ро­ мантизм, так свойственный, советским ребятам, умеющим мечту превратить в жизнь. Место действия — Ябаганская долина, алтайский колхоз. Воронкова рассказы­ вает нам, как ребята принимают актив­ ное участие в переделке алтайской при­ роды, как они садят фруктовые сады в горных, продуваемых холодными ветра­ ми, долинах. Главные герои «Алтайской псве- ■сти» — юннат Костя Кандыков, пытли­ вый, вдумчивый школьник, и алтайская девочка Чечек, впечатлительная, чуточ­ к у романтичная. Обаятельный образ школьницы Чечек — большая творче­ с ка я удача писательницы. Со страниц, посвященных ей, мы слышим живой го­ лос девочки, с интересом следим за её поступками, радуемся её успехам и огор­ чаемся её неудачам. Наряду с вымышленными героями „действуют и не вымышленные — Чер- гинская учительница русского языка Анастасия Петровна, знаменитый алтай­ ский садовод, лауреат Сталинской пре­ мии М. А. Лисавенко и другие. Присут­ ствие в повести не вымышленных, а хо­ рошо известных в Алтайском крае лю­ дей придаёт книге несколько очерковый характер. Это впечатление очерковости, местами носящей даже документальный характер (история горно-алтайской зо­ нальной плодово-ягодной станции), уси­ ливается благодаря композиционным 1 Л. В о р о н к о в а . Алтайская повесть. ...Детгиз, Москва — Ленинград, 1951 г. особенностям книги. В повести нет увле­ кательного, строго продуманного сюже­ та, как в произведениях В. Каверина, В. Катаева, JI. Кассиля, J I. Пантелеева, А. Бармина, Ю . Сотника, действие раз­ вёртывается эпизодично, местами чув ­ ствуется досадная растянутость, которая мешает следить за судьбой юных героев книги, за их внутренним ростом, за судьбой начатого ими и нужного дела — садоводства в высокогорной долине. Талантливая детская писательница Л. Воронкова любит и хорошо знает де­ тей, умеет их изображать, отлично знает она и советскую школу, жизнь пионе­ ров. Наиболее удачные главы повести— это те эпизоды, где описывается алтай­ ская школа, занятия в классе, подготов­ ка к докладу и сам доклад юнната Кости Кандыкова. Хорошо изучила писательни­ ца и психологию советского ребёнка — все ребята, герои повести,. действуют, говорят, мечтают, спорят, как в жизни. Первая часть повести, где рассказы­ вается о школе, о том, как ребята едут в Горно-Алтайок к М. А. Лисавенко, как они закладывают сад и борются со сти­ хией, несомненно удалась автору. Мы уже говорили, что удались Воронковой и главные герои Чечек и Костя. Но фон, на котором они действуют, написан сла­ бо. С Горным Алтаем, с его природой, экономикой, бытом и нравами его жите­ лей, судя по книге, писательница знако­ ма недостаточно хорошо. Некоторые страницы повести звучат почти как ци­ таты из книг алтайского сказителя Ула- гашева, из рассказов и очерков П. Ку- чияка и А. Коптелова. Местами чув ­ ствуется скованность; писательница сли­ чала замыслы отдельных эпизодов не с жизнью, а с беглыми записями в путе­ вых тетрадях. В середине и конце кни­ ги много вялых страниц, много разгово­ ров, мало действия, слишком много ле­ генд и сказок вместо показа самой жиз­ ни. Мы не возражаем против самого при­ ёма введения в повествование фолькло­ ра, но нужно, чтобы он, как в расска­ зах П. Кучияка, сливался с самой при­ родой и жизнью в одно целое, а не ощу­ щался как инородное тело.