Сибирские огни, 1951, № 3

От них вековая тала (Седой ископаемый лёд) Ручьями в реку стекала, Уменьшалась из года в год. И вот, придя на рассвете На дикий вороний крик, Охотник Айчи заметил Торчащий из талы клык. Вернулся богатым гостем Айчи из тайги домой, Теперь он на редкой кости Вырежет герб золотой. Украсит его колосками, Что людям даёт земля. На кости сверкнут лучами .Любимые звёзды Кремля. На ней зацветут долины, ,Где радостен людям труд: jЯсной судьбы ,картину ' Руки Айчи создадут. Орнаментом тонким распишет Охотник подарок свой. И сердца голос услышат: «Тебе, мой Сталин, родной». Потом дорогую вещицу Айчи отвезёт в райком, И скажет: «Это в столицу, В Кремлёвский великий дом». Перевёл с юкагирского Всеволод КРИВОШЕИН. Иван ИСТОМИН ПОЛЯРНОЕ СИЯНИЕ Вновь Полярное сияние Над Ямалом занялось. Кто зажёг такое диво — Мне узнать не удалось. Разноцветными лучами Ты всё небо обожгло: Даже звёздочки померкли, Даже в тундре рассвело. Ты над ненцами и раньше Полыхало, как сейчас, Но забитых и бесправных Ты не радовало нас. А теперь, когда чудесен, Светел наш ненецкий край, — Говорим мы, улыбаясь: — Чудо Севера, сверкай! Повторяет каждый житель Полуострова Ямал: — Это звёзд кремлёвских отблеск В нашем небе заиграл. Перевёл с ненецкого Глеб СЕМЁНОВ. И. САХАРОВ ЖЕНЩИНА Раньше женщины-эвенки Ж и л и жизнью безотрадной. Ничего они не знали, Знали только: жизнь — страданье. Рано им сгибала спины Непосильная работа. Н а плечах лежала тяжесть Горемычной женской доли. Женщина, паси оленей! Женщина, готовь покушать! Малыша покормишь грудью — Отправляйся за дровами! В дымных юртах тяжко длилась Ж и знь кочевниц — жизнь эвенок. То, что жизнью называлось, Правильней назвать мученьем. Не бывало и в помине, Чтобы женщину жалели. В темноте раба трудилась, Даже сетовать не смела. Не было о том и речи, Чтоб ослушаться мужчину. Шьёт, бывало, мужу унты, А рука дрожит от страха. Не было иной дороги Кроме той, где к смерти ближе.