Сибирские огни, 1951, № 3

свой труд в людях роты, и это бесконечно радовало обоих. Не заметили, как прошла ночь. В окне расплылось бледное пятно. Оно всё более светлело. А они говорили и говорили... 5 Как-то сразу подкралась весна. Март начался буйной оттепелью. В один день обнажились брустверы траншей, зачерне­ ли, закурились паром насыпи на блинда­ жах. По полю, испятнанному воронками от снарядов и мин, изборожденному тан­ ковыми гусеницами, бродили важные гра­ чи. В посиневшем небе самозабвенно зве­ нели невидимые жаворонки. Зарумянилась вербовая лоза у прудов. На пригретых ме­ стах робко показали свои бледнозелёные стебельки ранние травы, но эти явно по­ спешили — ночные заморозки убивали их. И всё же весна вступала в свои пра­ ва: по оврагам и овражкам забурлили сна­ чала прозрачные, а потом жёлтые потоки вешней воды. Это было в те дни, кигда войска Вто­ рого Украинского фронта, разделавшись с корсунь-шевченковской группировкой вра­ га, возобновили наступление на юго-запад. Далеко позади остались вволю насмот­ ревшиеся страху и попившие крови чёр­ ные, изуродованные корсуньские поля, где завершилась величайшая битва за Днепр. Со смуглых лиц солдат ещё не ис­ чезла пороховая гарь жестокого сражения, а они уже спешили вперёд, на запад, к границе. В истрёпанных шинелях и ват- никах, с потрескавшимися губами, почер­ невшие, потерявшие немало своих товари­ щей, бойцы сурово переговаривались меж­ ду собой на фронтовых дорогах: — Весна... Ловко подоспели мы, това­ рищи! — Да. Прямо к посевной. — Колхозники теперь вздохнут легко. — Ещё бы, — говорил один из усачей. — Эх, походить бы теперь по борозде, да понюхать матушку-землицу!.. — и тороп­ ливо закуривал. — Мало ты нанюхался её в окопах!.. — То совсем другое! дело... — Наверное, сейчас до самой границы будем гнать... Близость границы волновала всех, — думали о скором освобождении всей родной земли, о возможном даже переходе госу­ дарственных рубежей. Об этом спорили, это обсуждали. — А мне сдаётся, дальше границы не пойдём, — заявил один солдат и тут же попытался это политически обосновать: — Нам чужой земли не нужно..? Другие — и таких было большинство — думали иначе и резко возражали: — Скажет лее — не пойдём дальше! А Гитлер соберёт свои войска где-нибудь в Румынии или в Венгрии, оправится да как опять даванёт на нас!.. Нет уж, дружи­ ще, гнать мы его будем аж до самого д* Берлина. Так-то оно надёжней. А что ка­ сается чужой земли, то оиа, конечно, нам не нужна... — Чужой земли нам не надо — это верно, Гавришев. Но надо сделать так, чтобы в соседних странах дружественный нам народ жил. Так и парторг Фетисов го­ ворит. — Народ, он всегда к нам дружествен­ ный, — резонно заметил кто-то в ко­ лонне. • — Ну, чтоб и правительства их были к нам... как это... ну... лойлялыго, что ли... Товарищ старшина! — окликнул бо­ ец Фетисова, шедшего неподалёку. — Так ли я слово-то это назвал? — Лойяльные. — Вот-вот! Дружественные, то есть. Так полковник Дёмин объяснил, верно ведь, товарищ старшина? — спросил сол­ дат, чтобы, очевидно, одним разом ликви­ дировать возможных оппонентов. Они, од­ нако, находились: — Ну, ты тоже, брат, подзагнул!.. Кто ж меня заставит дружить с немцем, когда этот самый немец всю родню мою уничто­ жил, хату спалил, сам я от него, прокля­ того, четыре раны имею. Одна вот и до сей поры не зажила.'А ты меня к нему в друзья хочешь причислить. Нет уж, дуд­ ки! Только бы добраться до Германии!.. — закончил боец, с хрустом сжимая ку лак и поправляя на груди автомат. Это поколебало солдата, говорившего о дружбе, но Фетисов поддержал его. — Недальновидный ты человек, Охри- менко, — сказал старшина не верящему в дружбу с немецким народом бойцу. — Что ж, по-твоему, так мы всю жизнь и будем воевать с Германией, так и будет литься наша да немецкая кровь?.. Нет, нам только надо фашизм под корень сру­ бить и корень выкорчевать — вот что нам нужно, товарищ Охрименко! А немцы пу­ скай остаются да учатся у пас, как жить нужно да людьми быть настоящими... — Вот * именно! — обрадовался под­ держке старшины солдат, которого назва­ ли Гавришевым. — Ведь это ж капита­ лизм довёл германцев до такого звериного состояния. Народ немецкий — он что? Он, конечно, виноват, что терпел у себя такую мерзость, как Гитлер. Фашизм раз­ вратил немцев до крайней степени. А что