Сибирские огни, 1951, № 2

Ч у д е с ны е м а с т е р а Утром, в заповеднике зелёном, Где не сыщешь просек и дорог, С тросточкой, как с чутким камертоном, Ходит незнакомый паренёк. Стукнет тростью по кондовой ели, Сдёрнет кепку, припадёт к земле: Слышит — струны тихо зазвенели В стройном, полном музыкой стволе. Я, признаться, ничего не слышу И не понимаю, в чём тут прок, Что в измятом он блокноте пишет, Этот незнакомый паренёк? И сказал он: — Толстые лесины, Подчиняясь умным мастерам, Превратятся в скрипки, в мандолины... Приезжай и всё увидишь сам! На прощанье дал я обещанье Навестить чудесных мастеров... Только не сбылось моё желанье... Но зато в один из вечеров На концерте струнного оркестра Я знакомый голос услыхал — Шум сибирского родного леса Переполнил полутёмный зал. Это струнам подпевали ели: Слышал я — журчат ручьи в лесах, Завывают снежные метели, Птичьи раздаются голоса. Понял я, что это в самом деле Исполнял мелодию оркестр, Ту, которую деревья пели, Напевал веками русский лес. Т ак Так решено. И значит будет так: В Приволжье, под Орлом и Сталинградом Спасёт вечнозелёная преграда От жгучих суховеев хлебный злак И яркое цветенье сочных трав. Обычай есть у нашего народа: Не дожидаться милостей природы, А покорять её суровый нрав! б у д е т Лесные всходы. Ранняя весна. И сибиряк заслуженно гордится: В степях калёных сбережёт пшеницу От зноя верхоянская сосна. Наперекор морозам и снегам, Мы Север с Югом породним по-братски. В низовьях Лены, в Бодайбо и в Братске — Расти, цвести мичуринским садам!