Сибирские огни, 1951, № 2

тивных военкоров. В пропотевшей, почти белой гимнастерке и такой же пилотке, с карабином за плечами и малой саперной лопаткой на поясном ремне, он протиснул­ ся в землянку редактора и доложил: — В-военкор Пчелинцев, из саперного батальона. Здороваясь с солдатом, редактор улыб­ нулся: он хорошо знал Пчелинцева. Ведь почти каждый день Пчелинцев присылал в редакцию какую-нибудь заметку. Быва- ,ли дни, когда редакция помещала в одном номере газеты Несколько заметок своего неутомимого военкора. Эти заметки прихо­ дилось подписывать разными фамилиями. Ничего не поделаешь — неудобно было давать одновременно две заметки за одной и той же подписью. А дать их былонеоб­ ходимо — «оперативный материал». Так Василий Пчелинцев иногда превращался в Петра Васина. Раньше Пчелинцев работал агитатором й своей роте. По после контузии он стал сильно заикаться. Сначала Вася растерял­ ся — не знал, как агитировать. Попреж- нему приходил на собрания, а говорить но мог. На одном совещании к нему по- ,дошел начальник политотдела полковник Демин и спросил: — А вы, Пчелинцев, почему не высту­ пили? Разве у вас мало опыта, чтобы по­ делиться с товарищами? Вася покраснел и, страшно заикаясь, ответил: — М-мне, товарищ п-иолковник, т-труд- но говорить... — Ах, вот оно что. Понимаю. А выпо­ пробуйте писать в нашу газету. Военкор — тот же агитатор. Будете выступать сразу перед сотнями солдат. — П-попробую, товарищ полковник. — Попробуйте. По-моему, у вас полу­ чится. Главное, пишите правду. Ничего не выдумывайте.' И Пчелинцев стал писать. Первую ста­ тейку ему помог сочинить его дружок Уранов. Заметку сразу же опубликовали. После этого Вася стал ежедневно опи­ сывать подвиги товарищей саперов. Обо всех славных делах тружеников войны знала теперь дивизия Сизова. Об одном только герое ничего не писал военкор — о самом Васе Пчелинцсве. Ни в одной строчке не упомянул он о своих подвигах. Так и не рассказала газета о том, как хо­ лодной ночыо сапер Василий Пчелинцев переплыл через реку, подполз к немецкой пушке и противотанковой гранатой унич­ тожил ее вместе с прислугой. ...И вот, обеспокоенный судьбой «Совет­ ского богатыря», Пчелинцев решил узнать лично, что стряслось с газетой. Он отпро­ сился у командира роты, и тот отпустил его. Вася принес с собой несколько све­ жих заметок, одну из которых тут же отдали в набор. Пчелинцев стоял рядом с наборщиком и с превеликим любопытст­ вом наблюдал, как тот проворными рука­ ми извлекал из черных ячеек кассы ма­ ленькие буковки. Заметка была быстро набрана, и наборщик сделал оттиск. Пче­ линцев с восхищением рассматривал мок­ рую гранку, держа ее в дрожащей руке. — Во-от, чё-ёрт возьми!.. — бормотал он, морща лоб. С того дня Вася приходил в .редакцию почти ежедневно. Там к нему все при­ выкли. Заметки он приносил хорошие. Иногда писал их тут же, в редакции, то есть в маленьком блиндаже секретаря. Ежедневный приход непоседливого военко­ ра стал обычным и необходимым явлением в жизни небольшого редакционного кол­ лектива. Необходимым потому, что секре­ тарь на первой странице газеты всегда оставлял место для оперативного материа­ ла военкора Пчелинцева. И только однажды Вася здоровоподвел редакцию. Пришел он позже обычного и вместо маленькой заметки положил перед изумленным секретарем огромный сверток. — Что это? — спросил секретарь. — «Млечный путь». Поэму н-иапи- сал. — А заметку на первую страницу? — Я с-сегодня бо-олыне ничего не-е принес. То-олько поэму. Огорченный секретарь стал быстро под­ бирать нужный материал из писем других военкоров. Поэма оказалась плохой. Ее автор ре­ шительно не считался ни с рифмой, ни с размером стиха. — Ты, Вася, перекрыл всех футури­ стов, — сказал ему секретарь. — В об­ щем не годится. Заметки ты пишешь лучше. Е общему удивлению, Вася нисколько не обиделся. Он продолжал приходить в редакцию и попрежнему для его заметок на первой полосе оставляли место. Набор­ щики встречали его появление восторжен­ ным криком, играли на губах туш, а Лав­ ра угощал жирным супом или открывал специально для Васи «второй фронт» — банку американской консервированной колбасы. Все нравилось сотрудникам ре­ дакции в Васе Пчелинцеве: и его невоз­ мутимое простодушие, и то, как он за­ икался, и даже его прихрамывающая, шаркающая походка, и откровенно добрая, широкая улыбка. Одного только не заме-