Сибирские огни, 1951, № 2

— А не боишься ты, диду, пас ховать ■у своей хате? — вдруг спросил Пинчук.— 'Подивится нимец— зараз петля. — Чего там! — Силантий недовольно нахмурился. — Испугался было первое-то время. А теперь прошло, потому как мы сильнее германца. Чего же нам его боять­ ся? Пусть он боится... Вон и Митька мой где-то их сейчас бьет. Дед умолк и задумчиво поглядел па ■свою старуху. Та сидела, положив малень­ кую голову па ладонь, — А весна ноне добрая... Ох, и уро­ жай бы выдался!.. — Богатый був бы урожай... — согла­ сился Пинчук. Одинокий петух надрывался на все се­ ло. Он пел, не обращая внимания на то, что никто ему не отвечал. Пинчук при­ слушивался к этому пению, и, словно из ■тумана,перед ним встало родное село с ■сизыми дымками над соломенными крыша­ ми, но не прежнее, а обновленное трудом вернувшихся с фронта земляков. — Эх, ма!..— протяжно, с шумом, вздохнул он и уставился в блестевшую черноту маленького оконца. 12 У крайних домиков родного села Аким остановился, чтобы хоть сколько-нибудь заглушить волнение. Кровь стучала в висках: ведь он пробирался после долгой разлуки не просто в село, в которомро­ дился, провел детство, учился, работал, где впервые полюбил, где похоронил мать и отца,— уже одно это заставит всколых­ нуться любое человеческое сердце,— он, как вор, крадучись шел в родное село, занятое врагом. Чем-то оно встретит ■его?.. Где-то, далеко за селом, в западу мах­ нуло огненными крыльями несколько зар­ ниц, а затем до Акима докатились глухие раскаты взрывов. «Верно, партизаны. А, может, и солда­ ты...— подумал Аким, вспомнив, что две недели тому назад один из их раз­ ведчиков провел через линию фронта группу подрывников. — 'Возможон, это их дело». Прежде чем пойти дальше, Аким еще раз осмотрел родные места. Вот эта тро­ на... Сколько раз бегал он по ней маль­ чуганом!.. А вон там, за речкой, где ■сейчас чернели задумчивые тополи, был когда-то пионерский лагерь. Звенели ре­ бячьи голоса. Звопче всех — голос Ната­ лии. Тоненькая и белокурая, в светлом платьице, с кумачовым галстуком на емуглой шее, похожая на полевую ромаш­ ку, она бегала вокруг костра и лукаво посматривала огромными темносиними гла­ зами на раскрасневшееся лицо Акима. А поутру, после физзарядки, они мчались к речке, купая босые ноги в холодной росе. Наташа прямо на ходу сбрасывала с себя платьице и с разбега, взмахнув руками, стрижом сверкала в воздухе. Раздавался всплеск воды, и изумрудная рябь бежала в разные стороны. Аким прыгал вслед за ней чуть ли не на самую середину реки. Потом упругими взмахами плыл к Ната­ ше. Было видно, как изгибались, причуд­ ливо преломляясь в воде, ее коричневые ноги. По вот она громко кричала ему: «Лови!»— и исчезала под водой, а голос ее еще звенел в лесу и над рекой, повто­ ренный тысячеустым эхо. Аким метался по воде, нырял, но поймать Наташу не мог. «Больше не буду искать», — сдавал­ ся Аким, и тогда над речкой долго не смолкал ее торжествующий смех. «Теперь я буду искать тебя,— объявляла она. — Раз, два, три... Ищу!» — и тут же хватала Акима за волосы,— неповоротли­ вый, он не успевал даже уйти под воду. Вконец измученный, отдуваясь и пыхтя, он, как морж, медленно плыл к бе­ регу. ...По этой же тропе они ходили с Коль­ кой Володиным в лес. По пути не могли удержаться от искушения: забирались в сад к дедушке Даниле. Набивали полные пазухи яблоками и грушами, потом щедро дарили их девчатам... Хата Наташи стояла на другом конце села, там, где начинался пустырь. Минут через пять Аким был бы уже там, если бы он пошел вдоль реки, по дороге. В другой раз он так бы и поступил, но сейчас побоялся: в селе моглинаходиться немцы. Аким свернул влево, перелез через плетень и стал пробираться огородами. По­ сле дождя земля раскисла. Он с трудом вытаскивал сапоги из вязкой грязи. Они были ему велики, и старшина роты уже не раз предлагал сменить их. По Аким отказывался. В иных случаях они были даже удобней: зимой, например, Акта на­ вертывал на ноги вместо одной — две, а то и три портянки. Вообще Аким не лю­ бил тесную обувь и одежду. Поэтому он имел всегда такой смешной вид: короткая и широченная шинель была ему по коле­ но и висела торбой, галифе — в гармошку, большая пилотка неудачным блином сиде­ ла на его голове. Пенька Ванин неодно­